Небесное братство
Шрифт:
Юлька без умолку делится своими детскими новостями, а завидев кафе с огромным ассортиментом мороженого, тянет за руку и по-свойски усаживается за столик…
Скоро устанавливается непривычная тишина – измазав губы и щеки, она светится улыбкой и с удовольствием уплетает любимое лакомство.
Мы счастливы.
Глава третья
Российская Федерация
Нижний Новгород
Сегодня понедельник. Юлька в частном детском саду, посещение которого обязательно, за исключением уважительных причин типа ветрянки, наводнения
А пока мне решительно нечего делать: отоспался, наелся маминых блинчиков, обновил гардероб одежонки… Погодка радует весенним теплом, и вскоре палящее солнце загоняет меня под зонтик уличного кафе с отменным видом на Стрелку. Озвучиваю полной круглолицей девице заказ: бараний шашлычок с зеленью и пару кружек темного пива. Это для начала, а там посмотрим.
Кружки под соблазнительными пенными шапками являются передо мною моментально. Неспешно потягиваю холодное пивко, наслаждаюсь дымком хорошей сигареты и любуюсь на темно-синюю рябь гигантского изгиба Оки, с покорностью отдающей свои воды во власть старшей сестрицы Волги. Изредка по-над речными просторами, подобно призракам, проплывают силуэты судов. Движение по реке едва теплится – не то что в былые времена, когда белоснежные пассажирские лайнеры тянулись бесконечной вереницей вдоль набережной и многочисленных городских кварталов.
Помимо армейской службы, я всегда интересовался судами и всевозможными двигателями. В детстве перечитал все книги о дерзких пиратах и храбрых адмиралах, о морских баталиях и опасных путешествиях. Поэтому и не расстроился, загремев после военного училища в морскую пехоту. Три года прослужил на Русском острове – носил тельник и черную форму с беретом; дважды мотался в дальние походы на больших десантных кораблях и, признаться, не пожалел. Издавна помогал отцу копаться в движках – сначала в мотоциклетных, позже в автомобильных. Изучил их устройство настолько, что за ночь в одиночку мог разобрать и собрать любой из трех десятков известных мне марок.
Виляя крутыми бедрами, девица несет долгожданный шашлык. Аккуратно ставит большую тарелку, подхватывает опустевшие кружки и собирается упорхнуть.
С нарочитой строгостью торможу:
– Барышня! Вы хотите заставить меня есть мясо всухомятку?!
– Еще пива?
– Конечно!
Интересно, почему под алкогольным градусом девушки кажутся красивее? Вероятно потому, что организм боится отравления и отчаянно пытается продолжить свой род.
Усмехаюсь пришедшей на ум догадке и принимаюсь за ароматный шашлык…
После сытного обеда решаю прогуляться по набережной: от Канавинского моста до речного вокзала. Бреду ленивой походкой и посматриваю влево – через Оку на Стрелку; с грустью созерцаю опустевший грузовой порт. Несколько ржавых судов приковано к причалам – верно, дожидаются отправки на металлолом. Портовые краны замерли, взметнув к небу мощные желтые стрелы, и неизвестно, суждено ли им очнуться от спячки. Похожая картина и у причалов речного вокзала…
Тяжко вздыхаю, пульнув в урну окурок. Помнится, была у меня заветная мыслишка связать жизнь после армии с речным флотом. А что? Прослужу в спецназе до сорока, сочиню душещипательный рапорт и отчалю подполковником на дембель. Сколько можно подставлять под пули башку?.. Вот и подумывал получить специальность механика в том же Речном училище имени Кулибина или в Волжской академии водного транспорта. После устроиться на какой-нибудь круизный лайнер и ходить в теплое время года от Москвы до Астрахани. Чем не замечательная профессия, учитывая то, что знаю двигатели как свои пять пальцев?..
Эх-х, мечты-мечты! Вряд ли им суждено сбыться. В нынешнее время на набережной можно просидеть полдня и не узреть на фарватере ни одного приличного судна. Все сгубили, все пораспродали. А что не распродали, то разворовали.
За невеселыми думками замечаю идущего параллельным курсом субъекта, с любопытством поглядывающего в мою сторону. Господи, и здесь покою нет от идиотов…
– Глеб, ты или не ты? – вдруг с сомнением произносит идиот.
– Ну, я, – отвечаю сердитым тоном. И замедляю шаг – лицо его кажется удивительно знакомым. Через секунду шепчу: – Серега?.. Ты?! Серега!!
– Что, братишка, вспомнил?!
Мы тискаем друг друга в объятиях. Серега Иноземцев – мой однокашник по Рязанскому училищу. Четыре года тянули лямку в одной роте.
– Вот так встреча! – трясу его руку. – Откуда ты взялся в Нижнем?
– Ну, как тебе объяснить?.. Служба.
– Служба? Не понял. Здесь же нет десантуры!
– Так я в десантуре-то прослужил всего ничего.
– Вот тебе раз! И куда ж потом завербовался?
Серега загадочно улыбается и вертит головой, будто чего-то ищет.
– Пошли где-нибудь посидим – водочки выпьем?
С готовностью соглашаюсь, помышляя вовсе не о водке. Черт… Вероятно, пиво придумали хозяева платных туалетов. Суки!..
На сей раз сижу за столиком небольшого ресторанчика на Рождественской улице и треплюсь о жизни со старинным другом. Он, оказывается, теперь величина – сотрудник Управления ФСБ по Нижегородской области, подполковник. И попал в эту серьезную структуру отнюдь не по блату, а после нескольких лет нелегкой службы в спецназе ФСБ. Орденов и ранений поменьше моего, но сути это не меняет.
– Из наших кого-нибудь встречал? – аппетитно хрустит Серега маринованным огурцом.
– Олег Марченко пыхтит в нашей бригаде. Лешка Таран пару лет назад перевелся в Псков комбатом. Илюха Жилин подорвался на мине в 2002-м…
Хруст затихает.
– Да, об Илье слышал. И о Витьке Сушко, и о старшине нашей роты Костикове…
– А про Славу Зыкина знаешь?
– Про Славу? Нет…
– Погиб. Четыре года назад на границе с Грузией. Одну банду мы на перевале обложили и уничтожили, а из Панкисского ущелья на подмогу ей подошла другая. В нашей группе чуть не половина раненых – спуститься с перевала быстро не можем. Славка тогда был за старшего… В общем, приказал уходить, а сам с двумя пулеметами остался. Так вот…
Помолчали.
– Он же твой земляк, – негромко припоминает товарищ.
Опрокидываю в рот рюмку. Шарахаю донышком об стол.
– Земляк. И лучший друг. Жили по соседству, учились в одном классе…
Выпили не чокаясь – помянули всех погибших товарищей. Опять помолчали, выкурили по сигарете.
– Значит, и родители твои в Нижнем? – прерывает Серега неловкую паузу.
– И родители. И деды с прадедами жили в Нижнем.
Разговор опять понемногу расходится. К девяти вечера уже выпито полтора литра водки; мама звонила на сотовый – спрашивала, когда ждать. Я незаметно посматриваю на часы: готовлюсь распрощаться с однокашником, договорившись как-нибудь встретиться еще.