Небесные огни. Часть третья
Шрифт:
– Что происходит?! – свистящим шепотом произнес биолог Барклей, пятясь от ощетинившихся в разные стороны разрядами приближающихся плазмоидов.
– По-моему, нам предлагают уйти, – сказал Ричер. – Давайте-ка все на выход!
Покинув таинственный храм, немцы в сопровождении шаровых молний проследовали до выхода из открытой ими подземной полости, в суматохе начисто позабыв об оставленных ранее в нише под брезентом запасе продуктов и снаряжении.
Отбывшее вскоре от берегов Антарктиды немецкое научно-экспедиционное судно «Швабия» под командованием опытного капитана Альфреда Коттаса через два месяца 12 апреля 1939 года вернулось в порт Гамбурга. К большому
Фюрер не хотел привлекать излишнее внимание мировой общественности к результатам экспедиции на «Швабии» к шестому континенту, сразу же приказав Гиммлеру засекретить все полученные данные, особенно о подземелье и проходам к нему. К тому же Норвегия, исследователи которой побывали раньше немцев на Земле королевы Мод и дали ей такое название, претендовала на эти территории.
***
Гренландское море
шельф восточного побережья Гренландии
борт советской АГС
сентябрь 1987 года
В этом месте шельф резко обрывался, и начинались большие глубины.
«Малютка» медленно опускалась вдоль вертикальной каменной стены, кое-где поросшей водорослями, с деловито шнырявшей туда-сюда мелкой рыбешкой. Попадались и небольшие акулы, лениво вилявшие хвостами и державшиеся на почтительном отдалении от стального кита, освещавшего своими мощными лампами окружавшую его водную толщу.
Прибывший на место работы подводный комплекс в составе лодки-носителя и АГС был принят на вооружение советского ВМФ меньше года назад и этот боевой поход был у него одним из первых.
– Глубина пятьсот метров, – доложил командиру «малютки» штурман глубоководного аппарата.
Весь экипаж в количестве шести человек находился в передней части АГС в двух больших титановых сферах. Сзади них имелись еще две такие же сферы, где размещались малогабаритный атомный реактор, ходовой электродвигатель и запас кислорода в баллонах.
Внутри для людей было тесно. Но данный подводный аппарат являлся революционным шагом вперед в изучении глубин морей и океанов. По сути, он представлял собой батискаф, лишь внешне напоминавший небольшую субмарину.
Капитан третьего ранга Торопов на правах штатного наблюдателя пребывал в передней сфере, обзорной и снабженной смотрящими во все стороны толстостенными иллюминаторами. Впереди снизу у АГС располагались два манипулятора с мощными лапами, способные при необходимости поднять что-то со дна и положить во вместительный стальной лоток, приваренный под носом «малютки».
Она не имела вооружения, могла двигаться под водой на скорости всего в несколько узлов. Зато обладала дальностью хода и автономностью, ограниченной лишь запасом кислорода и пределом выносливости ее экипажа.
Водная толща вокруг глубоководного аппарата давно уже окрасилась в черный цвет и не пропускала с поверхности солнечные лучи. Заметно поубавилось представителей здешней фауны.
– Глубина тысяча метров, – через какое-то время сообщил штурман.
За время погружения ничего необычного замечено не было.
– Мы на предельной глубине, – сказал представителю военно-морской разведки подошедший сзади командир АГС.
– А ниже нырнуть не на чем? – спросил его Торопов.
– Сейчас не на чем, – ответил ему командир. – Канадские «Пайсисы» на плановом ремонте, да и погружаются только на две тысячи метров. А финские «Миры», предназначенные до глубин в шесть тысяч метров, еще не достроены. А до дна тут, судя по показаниям эхолота, больше трех тысяч метров.
Уже поднявшись и идя малым ходом над участком шельфа, чтобы срезать путь до лодки-носителя, находившейся вне территориальных вод Дании, которой принадлежала Гренландия, у Торопова возникла одна интересная идея. Он наблюдал через нижний иллюминатор близкое дно, где кипела жизнь подводного мира. Тысячи разнообразных рыб добывали там корм среди растительности или охотились на других обитателей.
Через несколько дней в район действия секретной экспедиции в водах иностранного государства также скрытно пришла дизельная советская подлодка, доставившая на мелководную часть шельфа на глубину пятьдесят метров специальный подводный надувной колокол – боевой гидростат для постоянного пребывания там четырех гидронавтов в течение недели с возможной последующей их заменой на свежую команду.
***
Германия
Берлин
район Далем
июль 1940 года
– На самом деле все очень просто. И человеческий дух можно подселить не только в другого человека, но и в практически любое живое существо, – улыбаясь, сообщил Питеру Хейнеманну пожилой, но жизнедеятельный лама, подливая тому еще ароматного, со специями, чаю.
Их интересная беседа происходила в неприметном особняке, расположенном в берлинском районе Далем, совсем недалеко от штаб-квартиры «Аненэрбе» на Пюклер-штрассе. Здесь разместили пять монахов и их ламу, последователей религии бон-по, отправленных еще в марте 1939 года из тибетского монастыря в Шаншунге в Третий рейх. Они прибыли сюда помогать в переводе древних текстов, предоставленных экспедиции Эрнста Шефера их иерархами, во время ее прохождения в этой горной и труднодоступной стране. Приехавшие в германскую столицу адепты оказались не только специалистами по санскриту и другим ушедшим языкам, но и смогли оказать содействие немецким инженерам в создании вихревых эфирных генераторов для боевых дисколетов 24 . Теперь за разговором с ламой Тинджолом Ринпоче всплыла неожиданная информация по духовной сути человека.
24
См. «Небесные огни. Часть первая». (прим. авт.)
– Что происходит с покинутым телом в отсутствии его хозяина? – задал вопрос Хейнеманн.
– Оно выглядит, как будто человек пребывает в коме. У него замедленное дыхание и сердцебиение, полное отсутствие контакта сознания с внешней средой, – ответил ему лама.
– Можно ли разбудить такого человека?
– Только если его дух узнает о таких попытках и вернется в свое тело. В противном случае, когда дух долго отсутствует вовне, ваша медицина может объявить такого индивидуума впавшим в летаргию. Пустующее тело в отсутствии хозяина может попытаться занять другой, «бездомный» дух или иная сущность. Тогда после выхода из коматозного состояния и возвращения сознания у индивидуума вдруг поменяется характер и привычки. Первое время он будет не узнавать родных и знакомых, что спишут на перенесенную тяжелую болезнь.