Небесный Сион
Шрифт:
Жюстен усилием воли заставил себя обрести уверенность и произнёс:
– Честь имею приветствовать вас от имени герцога Провансальского. Но…
– Вас удивляет видимое отсутствие нашего корабля? – поинтересовался один из заморских гостей и тотчас поспешил объяснить: – Наша галера бросила якорь в ближайшей бухте…
Ответ рыцаря несколько удивил Жюстена, но тот не подал вида, снял с шеи медальон, данный ему герцогом перед отъездом из Экс-ан-Прованса, и протянул его «египтянам». Один из рыцарей, старший по виду, извлёк из-под плаща весьма похожий медальон, а затем сложил
– Всё в порядке. – Удовлетворённо заметил он и вернул Жюстену медальон герцога.
– Лошади готовы… Сколько вас? – спросил Жюстен.
Рыцари переглянулись.
– Нас четверо… – ответствовали они почти одновременно.
Жюстен как раз располагал именно таким количеством лошадей.
– Вас что-то смущает? – настороженно поинтересовался рыцарь, что помоложе, уловив замешательство Жюстена.
– Ничего. – Заверил тот.
– Тогда поспешим, не будем терять времени.
Весна и лето 1454 года во Франции выдались на редкость ненастными. Графу д’Аржиньи казалось, что весь мир настроен против него, в том числе и природа. Его обширные владения терпели убытки от непогоды: урожай зерновых прел на корню, виноград не набирал положенной зрелости, сервы умирали от лихорадки.
Соседи-бароны, добровольно перешедшие под длань графа, признав в нём своего сюзерена, находились в бедственном положении, ибо не располагали столь обширными землями и богатствами, как д’Аржиньи.
Шарль помогал своим вассалам как мог. Он понимал, что урожая в этом году не собрать, а значит, зима будет голодной, тяжёлой, а казна его не пополнится новыми доходами. Давно ему не доводилось переживать подобные трудности. Невольно Шарль вспомнил свою юность и матушку в убогом полуразрушившимся замке Кастельмар, доставшемся по наследству от отца, сложившего голову на поле битвы против англичан.
В последние годы Шарль стал сентиментальным. Давно перешагнув сорокапятилетний рубеж – он всё ещё оставался подтянутым, бодрым, сильным, не потерявшим интерес к жизни и женщинам, – граф частенько предавался воспоминаниям и даже несколько раз посетил свой родовой замок в Гаскони, а летом 1454 года сделал это в последний раз. И то лишь для того, чтобы продать его одному из местных гасконских баронов, ибо граф остро нуждался в деньгах.
Затем он проделал путь вдоль Гаронны и, углубившись в горы, попытался найти то место, где когда-то много лет назад стояла хижина Итриды, ведьмы, которая помогла появиться ему, наследнику барона де Кастельмар, на свет и, дух которой являлся ему на протяжении всей последующей жизни.
Увы, за прошедшие годы, течение Гаронны изменилось, также, как и ландшафт здешних мест. Шарль не нашёл ни хижины, ни захоронения Итриды.
Расстроенный он вернулся в замок Кастельмар и провёл в своей комнате последнюю ночь. На следующий день во владение замком уже вступит новый хозяин.
Шарль, не раздеваясь, лёг на тюфяк. Невольно он вспомнил покойную матушку… и почти сразу же заснул, длительная пешая прогулка по здешним окрестностям его утомила.
– Шарль, мой мальчик… – проскрипел знакомый старческий голос. – Как это похвально,
Граф открыл глаза и с трудом в полутьме различил Итриду.
– Давно ты не приходила ко мне. Я уже думал, что утратил способность общаться с тобой, – признался Шарль.
Ведьма рассмеялась.
– Эту способность нельзя утратить. По крайней мере, при жизни…
– Ведь ты появилась неспроста, признайся мне! – с жаром воскликнул граф.
– О, да! Ты прав, мой мальчик… Хоть тебе и минуло почти полвека от роду, но ты всё равно останешься для меня ребёнком, которому я помогла появиться на свет… Причём дважды! Но… Я должна предостеречь тебя.
Шарль напрягся.
– Предостеречь? От чего?
Образ ведьмы начал резко отдаляться и исчезать…
– Бойся волков… Береги сына… Ему предстоит раскрыть великую тайну… – произнесла Итрида и исчезла в темноте.
Шарль проснулся на ложе из простого крестьянского тюфяка, набитого сеном. Он ощутил, что нижняя рубашка взмокла от пота и прилипла к телу, несмотря на то, что в помещении было прохладно.
Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди – Шарль тяжело дышал. Наконец он поднялся и испил холодной воды, зачерпнув её глиняной чашей из деревянной бадьи.
– Итрида не приходит просто так… Долгие годы я жил в достатке и спокойствии, поэтому она не являлась ко мне… Сейчас же она пришла с предостережением… – размышлял граф. – Но что значит: бойся волков? Что хищники нападут на меня на охоте?.. Береги сына… Я и так берегу его, он постоянно под охраной моих верных людей… Неужели архиепископ Ледесма узнал о существовании Бернара? Не может быть! Каким образом? Неужели моя возлюбленная Консуэло – его шпионка?! – От такого предположения у Шарля закружилась голова. – Неужели она жила в моём замке, делила со мной ложе и доносила Ледесме?!
…Через три дня граф спешно вернулся в поместье Аржиньи и первым делом направился к Консуэло. Она в компании Исидоры, которую в замке все считали матерью Бернара, занималась шитьём. Женщины совместными усилиями мастерили мальчику новую курточку.
Увидев Шарля, они пришли в прекрасное расположение духа, наперебой рассказывая обо всём, что случилось за время его отсутствия.
Шарль выслушал своих возлюбленных спокойно, не сводя глаз с Консуэло. Та заметила повышенное внимание графа, истолковав это по-своему и решив, что тот снедаем любовным нетерпением. Консуэло была преисполнена уверенности: на ложе она великолепна, даже Исидора не могла сравниться с ней.
– Я прикажу приготовить ванну с мелиссой… – произнесла она, одарив Шарля взглядом полным обожания, и удалилась.
Граф терпеливо дождался, когда за Консуэло затворится дверь.
– Скажи, ты не замечала в замке ничего необычного? – спросил он Исидору, которой безгранично доверял.
Женщина удивлённо приподняла брови.
– Нет… Всё, как всегда… А что-нибудь случилось?
Шарль не знал, стоит ли делиться с Исидорой своими подозрениями… Но всё же решился.
– Консуэло… Скажи, её поведение не показалось тебе странным или вызывающим подозрения?..