Небо на память
Шрифт:
— Отправь её куда-нибудь от себя подальше, — прощебетала Виктория за дверью, — хотя бы к Славе. Дай девочке отдых! Ты с ней про других стажёров забыл!
Боль, а ещё всколыхнувшаяся обида на мгновение перехватили горло. Я развернулась и направилась к себе, надеясь, что в этот момент меня никто не застукал. Встречаться с кем-либо так же не было желания. И только когда добралась до коридора жилого сектора, остановилась, прислонившись к стене. Как так можно?! Решать судьбу человека, бездумно выбирая, учиться ему корабли водить или суп варить, только потому, что кому-то ревность глаза застелила? Не зная, что предпринять, поняла, что ощущение отчуждения и предприятия ситуации слишком стойкое, чтобы я могла с этим прямо сейчас справиться.
— Подслушивала, — тихий голос Холгера за моей спиной напугал. А он не спрашивал, он утверждал, словно только что видел меня под дверью кают-компании.
Я тут же обернулась и с губ уже были готовы сорваться резкие слова с конкретным указанием, куда он должен пойти и с какой скоростью света. Но шеадар прижал меня к стене и по-своему закрыл мой рот. Не рукой или чем-то иным. Он сделал это очень медленным, изучающим поцелуем, от которого у меня закружилась голова. И я в какой-то момент вдруг осознала, что отвечаю ему с не меньшим усердием. Казалось, нам обоим нравился этот процесс и прерывать его не было желания. Холгер чуть отстранился, лизнул меня в щёку, а затем провёл мокрую дорожку до шеи, по-прежнему не выпуская из своих крепких рук. Что это было, я не знаю, но в какой-то момент вдруг сама потянулась к нему за поцелуем. Словно здесь и сейчас не было ничего важнее, как быть рядом с ним, дышать одним воздухом, ощущать, как умопомрачительно пахнет этот мужчина.
Такое со мной было впервые.
Шеадар всё понял и снова накрыл мой рот своим. Но на сей раз поцелуй он был властным и требовательным, призывал к подчинению. Рука мужчины пробралась под мою футболку, и его горячая ладонь коснулась моей спины. Огонь пронёсся по моим венам от сердца, добрался до головы, сжигая в ней остатки разума. Я не помню, когда сама обвила руками шею Холгера, зарылась пальцами ему в волосы, но главное, в какой момент мои ноги оказались у него на талии. Мы были как два странника, что после изнуряющего жаркого пути вышли к утоляющему жажду колодцу. Сердце стучало, выбивая бешеный ритм. Я никого и ничего не видела, кроме этих невозможно синих глаз, в которых тонула без желания спастись. И как же я раньше-то не замечала, какие они у него глубокие, как чистейшие бездонные озёра!
Я горела. От прикосновений шеадара, от его шёпота, который, в общем-то, совершенно не понимала, ведь говорил он на каком-то непонятном языке…
Я таяла. От этих бесконечных ласк, от которых мой разум давно помутился без надежды на очищение и возвращение в привычный мир…
Неожиданно холод коснулся моей спины.
Отрезвление наступило не сразу, но очень даже вовремя. Хотя признаю, разум был ещё отравлен вспыхнувшими ощущениями и желанием конкретного мужчины. Оглянулась. Как оказалось, я лежала на полянке из непонятных диковинных цветов, чем-то напоминающих моё покрывало. Но только здесь основной тон был не зелёным, а жёлтым. Это я у него в каюте? Когда мы успели здесь оказаться… Тут же перевела взгляд на Холгера. Он стоял у двери и расстёгивал пояс брюк. Сердце снова замерло, отмечая эту необыкновенную синеву глаз, что завораживала, увлекая окунуться в незнакомые глубины, не останавливаться и продолжать… Но я уже почти справилась с собой. Поэтому резко села, одергивая бесстыдно задранную футболку.
Смотреть в глаза шеадару было неудобно, но я справилась с этим неприятным ощущением. Встала, пытаясь привести себя в порядок.
— Уже уходишь? — насмешливо протянул он, закрывая собой выход, — даже чай не попьёшь?
— Отойди. Обойдусь, — сквозь зубы процедила я, осознавая, что всё ещё не пришла в себя. Ничего подобного за свою не самую короткую жизнь я не припомню. Так нереально потерять себя, плавиться и гореть в руках совершенно незнакомого человека… Да и не человека вовсе. Оборотня.
Не знаю, сколько той гордости осталось на моём лице. Но упрямо вскинув голову, я всё-таки обошла
Сразу включила комедию, совершенно не заботясь о том, какой фильм выпал. И под весёлый, а скорее даже идиотский смех актёров направилась в душ. Тёплая вода стекала по моей коже, там, где ещё совсем недавно прикасались к ней руки шеадара, его губы. Я всё никак не могла забыть его взгляд, сумасшедшие поцелуи. Дрожь пробежала по моему телу, и я застонала, не в силах справиться с собой. Я продолжала гореть только от воспоминаний о нём. Разве это нормально, оставаться девственницей в двадцать четыре года? И только этому факту я приписала свою реакцию на Холгера. Хотя да, признаю, целуется он действительно классно. Так, что я весь оставшийся вечер и часть ночи то и дело мысленно возвращалась к произошедшему между нами.
Неожиданно я сама себя поймала на мысли, что сегодня мой день рождения. Значит, уже двадцать пять. Но впервые мне совершенно не хотелось о нём вспоминать, как и отмечать с кем-либо из экипажа.
Утро как утро, ничем не отличающееся от вчерашнего. Ну разве что только я не выспалась и причиной тому не подслушанный мной разговор между Танером и Викторией, вовсе нет! Всё гораздо проще. В мои сны коварно пробрался наглый шеадар Холгер и полночи мы вытворялись ним такое… В общем, утром спасла меня только зубрёжка материала, который мог спросить капитан. Вот так, раскрыв тетрадочку и зачитывая вслух особо ценные, на мой взгляд, советы по управлению «Вихрем», я и просыпалась, попутно приходя в себя.
После поспешила на завтрак. Нацепила дежурную полуулыбку и вежливо поздоровалась сразу со всеми. Смотреть на Викторию было неприятно, а в сторону Холгера я даже не повернулась. А вот Алекс Дюран мне сам подмигнул, но сделано это было без какого-то подтекста. И это немного сняло моё напряжение.
Так странно. В Лётной Академии народ был всякий. И мы то объединялись, то дружили группа против группы. Но там я не чувствовала себя одинокой. Нас было много. Немаловажным фактом было присутствие рядом подруги Берты Шефер. Здесь же всё выглядело иначе.
Я подсела к Славе, которая тут же принялась делиться со мной каким-то удивительным (по её мнению) рецептом серокожих расов. Ален, как оказалось, вчера готовил с энтузиазмом и не прочь был поболтать о своих кулинарных пристрастиях. Я же сделала вид, что мне действительно интересно. К тому же это лучше, чем сидеть и ждать построения с постным лицом.
Но время утекало, как вода сквозь пальцы. До построения остались считанные минуты. Я встала, убрала за собой, не забыв поблагодарить талантливую Славу. Народ так же дожидался построения и тех, кто ещё не успел доесть. Но я не стала ждать распределения и сама подошла к Танеру. В доли секунды в моей голове пронеслось воспоминание. Тот самый первый день, когда командир предупреждал об отношениях на корабле, что так мешают работать членам экипажа. А сам? Интересно, свои шашни со специалистом по космическим технологиям Викторией он к таковым не относил? Но я не стала развивать эту тему, потому что она заставляла всколыхнуться вчерашнюю обиду. А мне ещё здесь работать.
— Капитан, разрешите обратиться? — поинтересовалась я, успев заметить, что болтавшая с техником Николаем Виктория развернулась к нам, явно желая послушать. Ага, ушки на макушке!
— Да, Елагина, обращайся. Что ты хотела?
— Можно, я сегодня буду стажироваться здесь и в медицинском отсеке?
Наверное, это было сродни мини-бомбе. Брови коренастого капитана удивлённо взлетели. А потом он, чуть нахмурившись, глянул на свою кошку. Не знаю, что он подумал в тот момент, но она совсем не улыбалась, а застыла, приняв стойку суриката. Только я менять свой выбор не хотела. В конце концов, мне приятнее работать с тем, кто мне рад.