Небо над моим домом
Шрифт:
Полет до планеты, которую Гречкин обозвал Мелкий Гарри, продлился двое суток.
Планета была закрыта плотным слоем серых облаков. Элли зависла на высоте триста километров от поверхности. Это чуть меньше, чем высота орбиты МКС.
– Густая атмосфера, – протяжно произнес Юра, – давай спустимся, посмотрим, что там.
Элли, находясь в подпространстве, вошла в плотные слои атмосферы Мелкого Гарри. Стенки корабля были прозрачные, но Юра видел лишь темно-серое марево вокруг, подсвеченное самим кораблем. Никакого огненного купола, созданного трением, не было –
В абсолютной тишине корабль миновал облака. Элли вышла из подпространства, и Гречкин тут же опустился на пол из-за силы гравитации Гарри, практически равной силе гравитации Марса. С высоты в несколько километров во все стороны до горизонта перед взором развернулся практически Марсианский пейзаж – каменная темно-коричневая пустыня этого спрятанного от прямого света звезды сумрачного мира покрывала всю видимую поверхность. Рельеф в окрестностях того места, где сейчас была Элли, не имел каких-то серьезных резких перепадов, если не считать песчаных дюн, аналогичных опять же Марсианским. Но дюны не являются частью рельефа, потому что конфигурация их может изменяться в течение нескольких суток.
– Проанализируй атмосферу, – приказал Юра.
– Секунду… Семьдесят пять процентов азота и двадцать пять процентов кислорода.
– Практически земная, – задумчиво произнес Гречкин. – Давай облетим планету, только не быстро. Ускорься до пяти тысяч километров в час.
– Слушаюсь.
Элли осталась в пространстве нашей вселенной. Юра почувствовал, как его начало плавно сносить к задней стенке, к той, за которой сейчас в хроно-капсулах лежали его спутники. Картина внизу не менялась – пустынный пейзаж прокручивался под ногами Гречкина. Ни одного источника света, свидетельствующего о нахождении какого-нибудь поселения внизу, не было. Только песчаные дюны. Когда Элли достигла скорости пять тысяч километров в час, Юра попросил разогнаться еще быстрее, до десяти тысяч.
– Если тут есть кислород, – рассуждал Гречкин, – значит, должны быть леса, подобные земным.
Юра сидел на полу и вглядывался в проносящийся под ним однообразный мертвый мир. Равнины, дюны, снова равнины, снова дюны, небольшой овраг и опять песчаное плато. Когда они оказались на ночной стороне планеты, сумрак превратился в абсолютную тьму. Но ночь продлилась недолго, учитывая скорость, с которой они летели, и вскоре на горизонте Юра увидел, как цвет неба плавно переходит от кромешного черного в сторону темно-коричневого. Самой звезды сквозь облачную завесу все так же не было видно.
Внезапно Гречкин ощутил невесомость.
– Что случилось? – резко произнес он. – Почему ты ушла в подпространство?
– Мы вошли в зону с высоким радиационным фоном. Вероятно, атмосфера в этой области имеет сильное радиоактивное загрязнение.
У Гречкина завертелись негативные мысли: а что, если и правда тут случился какой-то катаклизм, который сделал эту планету непригодной для жизни? Что тогда делать? Куда лететь?
Хоть Юра и не планировал оставаться жить на Мелком Гарри, но все же найти тут разумную цивилизацию было необходимо, ведь это единственный шанс на спасение. Но пустынная планета, затянутая облаками, загрязненная радиацией, не похожа на пристанище развитых существ. Либо разумные формы жизни тут давно вымерли, либо покинули это место.
«Полетаем еще, поищем, может на противоположном полушарии ситуация обстоит иначе», – думал Юра. Но вскоре выяснилось, что и на противоположном полушарии картина точно такая же – пустыня с периодическими зонами высокой радиоактивности.
Юра приказал Элли подняться на двести километров. Когда они вынырнули из серой густоты облаков, Элли уловила слабый сигнал в радиодиапазоне.
– Тут кто-то есть в окрестностях планеты, – произнесла она, – я поймала сигнал на частоте в пределах ультракороткого диапазона. Сигнал шел на планету. Источник… устанавливаю метки.
На потолке появились два отрезка, указывающие на блеклую белую точку, которую с трудом можно было разглядеть.
– Что в сигнале? – спросил Гречкин.
– Воспроизвожу.
На несколько секунд в корабле раздался шум, подобный помехам, которые можно услышать, настраивая нужную радиоволну на старом радиоприемнике.
– И что это такое? – спросил Гречкин.
– Не могу расшифровать.
– Кто-то передал информацию от этого объекта на планету? – Юра указал рукой на точку между метками. – Я правильно понял?
– Да.
– Мы же можем отправить им сигнал SOS?
– Можем. Тем, кто на планете, или тем, кто в космосе?
Юра на мгновение задумался.
– Давай… тем, кто в космосе. Только так, чтоб наше местоположение нельзя было зафиксировать. Хотелось бы сначала выяснить, с кем мы встретились. Мы можем отправить им сигнал и сместиться в сторону на… допустим, десять тысяч километров?
– Можем.
– Но при этом нам надо суметь принять обратный сигнал от них.
– Я смещусь в сторону на две тысячи километров. В таком случае, если они отправят нам ответ, я смогу уловить его.
– Отлично. Переведи фразу «нам нужна помощь» на язык, заложенный в тебя изначально, и отправь.
– Выполнила.
Элли, уйдя в подпространство, начала набирать скорость. Планета под Юрой плавно смещалась в сторону, так, что это было еле заметно глазу.
– Где вы? Ли-ту-ран. Мы вас не видим, ли-ту-ран, – раздался голос Элли.
– Что это?! Ответ от них?! – воскликнул Юра.
– Да.
– Эл-ри-дан. Толп. Толп, – произнесла Элли.
– Что это значит? – спросил Гречкин.
– Не знаю. Это непереводимые элементы их речи. Их язык за тринадцать тысяч лет мог сильно измениться.
– Покажите себя. Мы вас не видим. – Элли произносила послания без интонации.
– Что-то мне неспокойно, – сказал Гречкин. – Спроси, кто они.
– Юра, произнеси фразу. Я переведу ее и отправлю.
Гречкин сглотнул и напряженно вздохнул.
– Кто вы? – спросил он. После чего Элли тут же вновь полетела в сторону.
– Эл-ри-дан. Покажите себя. Мы не можем вас найти. Толп. Рэн. Ти-рэн.