Небо памяти. Творческая биография поэта
Шрифт:
Брат Миша не вернулся с войны.
Брат Лёва жил в Пятигорске, во время Отечественной войны был в подполье, для конспирации поменял фамилию; семья ничего не знала о нем, пока не наткнулись на статью в какой-то газете, подписанную Лев И. Танский. У него была дочь.
Брат Давид – Левитанский – отец Юры. Большим горем для всех стала безвременная смерть сына Давида Анатолия. Он успел окончить институт, собирался жениться, трагедия случилась перед самой свадьбой. Говорили, что поиски продолжались десять дней, и все это время Юра находился на берегу. О Толе говорили, что он обладает большими поэтическими способностями и что поживи он подольше, кто знает…
Сестра Надя (Левитанская) – филолог, ее муж был репрессирован и расстрелян, а она – сослана во Фрунзе. В годы войны принимала у себя родителей Юры – Давида и Раису вместе с их сыном Толей. Надя мне рассказывала, что они неожиданно пришли к ней во Фрунзе голодные и оборванные, передвигались в основном пешком. После
Брат Юрий (тоже Юрий Левитанский) жил в Киеве, имел сына.
Брат Алик (Абрам) – отец Вали. Юра довольно долго жил у них, к ним приезжали Юрины родители и моя семья. (Двоюродная сестра Юрия Левитанского Валентина Удлер жила в Москве; она скончалась в апреле 2020 года. – Л.Г.)
Младшая сестра Вера (Левитанская) – я ее дочь, у меня есть брат, другой брат погиб ребенком. Мама жила после смерти отца (ей было 16 лет) в семье Межировых.
Козелец известен с начала XVII века как крепость Речи Посполитой. С середины XVII века в городе размещался центр Козелецкой сотни Киевского казацкого полка, а в 1708 году сюда из Киева было переведено управление полка. Здание полковой канцелярии, построенное в 1756–1766 годах архитектором Андреем Квасовым при участии Ивана Григоровича-Барского, сохранилось до сих пор. С 1782 года, когда Козелец стал уездным центром, здесь находился магистрат. Здание и теперь расположено на территории городского парка… И можно представить, как почтенный Исай Левитанский в сопровождения супруги Рахели и стайки детей во время семейной прогулки проходил мимо этой внушительной постройки.
Сегодня Козелец – поселок городского типа. Центральная площадь до сих пор носит название Соборной, поскольку здесь расположены два храма: возведенный еще в XVIII веке Рождественский собор и Вознесенская церковь XIX столетия.
Еще одна важная достопримечательность – усадьба Покорщина, некогда принадлежавшая казацкому полковнику Дарагану, а затем купленная помещицей Натальей Разумовской для торжественной встречи российской императрицы Елизаветы Петровны, пожелавшей навестить своего любовника Алексея Разумовского, сына Натальи. В прошлом усадьба располагалась за чертой поселка, а ныне стала его частью.
Впрочем, в сегодняшнем Козельце не так много зданий, которые помнят предков Левитанского.
«Какие-то смутные детские воспоминания у меня остались, – рассказывал поэт. – Из очень давней ранней-ранней поры я помню – ну как это бывает всегда – что-то очень отрывочное, непонятное: веранда какая-то невероятная, дерево какое-то…» [8]
Первое воспоминанье,самое первое,цветное,цветная веранда,застекленная красным,зеленым и желтым,красные помидоры в тарелке,лук нарезан колечками,звук приближающейся пролеткипо булыжнику мостовой,кто-то, должно быть, приехал,кованый сундучоки орехи в зеленых скорлупкахс желтым запахом йода,золотые шары у крылечка,звук удаляющейся пролетки,цоканье лошадиных подковпо квадратикам звонких булыжин,кто-то, должно быть, уехал,может быть, я,ну конечно,это я уезжаю,засыпая под звук пролетки,и только цветная верандамигает вдаликрасным, зеленым и желтым,игрушечным светофоромна том перекрестке,куда мне уже не вернуться.8
«Иронический человек…» С. 76.
(Воспоминанье о цветных стеклах. Кинематограф, 1970)
Когда мальчику исполнилось три года, семья переехала в Киев. Город этот, как и Козелец, не оставил в памяти ясных, предметных воспоминаний. Но события детства породили у поэта какие-то почти непередаваемые ощущения начала, исходной станции, к которой странным образом его влекло в последующие годы, порождая могучее необъяснимое желание повторения пройденного при ясном понимании безвозвратности ушедшего даже при кажущейся цикличности времен.
Его «безумно тянуло» к прежним местам, к прежним временам.
На моей памяти Юра был в Киеве три раза, – рассказывает Светлана Брен, – первый раз он отвозил годовалую Катю с Валентиной (Катя – старшая дочь Ю. Левитанского, Валентина Скорина – вторая жена Ю.Д. Левитанского, мать его трех дочерей – Л.Г.) куда-то под Киев и неожиданно (о радость!) появился у моих родителей. Валентин (брат С. Брен – Л.Г.) вспоминает, что ездил с Юрой к каким-то его знакомым, где разговор шел об отъезде Некрасова [9] . Это было в 1974-м. Последний раз в Киеве он был с Ольгой (младшей дочерью Ю. Левитанского – Л.Г.), точно в 1989-м, начало июня… Он проводил много времени у телевизора, ловя политические новости.
9
Некрасов Виктор Платонович (1911–1987) – писатель, участник Великой Отечественной войны, награжден орденом Красной Звезды (1944), медалями «За отвагу» (1943), «За оборону Сталинграда» (1943) и другими. Автор легендарного романа «В окопах Сталинграда» (1946), впервые правдиво отразившего минувшую войну. В 1974 году уехал из СССР, жил в Париже, работал в журнале «Континент», на радио «Свобода» и других «эмигрантских» СМИ.
В Киеве Левитанский отыскал место, где прежде находился его дом. Глубочайшее впечатление от этой встречи с прошлым нашло отражение в написанном вскоре стихотворении, посвященном своей старшей дочери…
Но как мне хотелосьтебя привестии с тобой прошагатьпо местам,где я жил,по местам,где я шели прошелдень за днем,год от года —хотя жизни моейдля такого походаедва ли хватило б теперь —но в Киев,но в Киев,на Малую Васильковскую,угол Рогнединской,в Киевтак тянуло меняс тобою прийти, Катерина, —и вот я пришелв этот двор(только он и остался,а дома давно уже нет),в этот двор,где под шорох и шелесткаштановых листьевпрошло мое детство, —и теперья испытывал чувство такое,как будто тяжелыйсвалил с себя груз,и дышал облегченно,и счастливыми видел глазами,как легко совпадаюти как совмещаютсянаши с тобою следы —словно две параллельных,что сходятсягде-то в пространстве,в бесконечном пространствебесчисленных лет —шаг за шагом,след в след,под шуршанье каштановых листьев.(Письма Катерины, или Прогулка с Фаустом, 1981)
Лет с семи Левитанский помнил себя уже в Донбассе, шахтерском городе Сталино. Там появились друзья, о которых он впоследствии вспоминал всю жизнь. К слову, имя «вождя народов» Сталино носил не так уж долго – с 1924 по 1961 год; прежде город назывался Юзовкой в честь британского промышленника Джона Юза (Хьюза), основателя города, а после – и до сегодняшнего дня – Донецк.
«Жили мы в какой-то халупе, потом немного обустроились, – рассказывал поэт. – …Глинобитные домики, естественно, без всяких удобств, с общим туалетом на шесть-семь домов во дворе… Воду таскали квартала за три» [10] .
10
Там же. С. 77.
Но эти воспоминания Левитанского относятся к 1990-м годам, а в 30-х настроение у него было совсем другое: «…не в силах буйной радости сдержать я», – писал в ту пору ученик девятого класса.
За окном вечерний говор человечий,Золотыми звездами небосвод залит,За окном огнями вспыхивает вечер,Да звонки трамваев слышатся вдали.Выхожу из дома. Нараспашку ворот,Ветер обдувает с четырех сторон,И меня встречает мой веселый город,Улицами зданий становясь во фронт.Я иду. А город, освещенный ярко,Толпами прохожих весело шумит.Я иду все дальше, я шагаю к парку,Он блестит, росой вечернею умыт.И не в силах буйной радости сдержать я,Вперегонку с ветром мчуся по росе,Чтобы встретить в парке смех, рукопожатьяДорогих товарищей, девушек, друзей.Перед нами парк раскинулся огромен,А за парком город тянется горист.Золотые звезды падают, растаяв,Но огни, как звезды, окружают нас,Песня комсомольская, песня молодаяС ветром облетает молодой Донбасс.