Небо тебе поможет
Шрифт:
— Открой же мне! — кричу, чтобы вывести его из оцепенения.
Да! Удалось! Мой парень понял. Он зашевелился! Он пошел за длинной железной палкой, которой можно открыть окно. Вот окно приоткрывается. Оно образует с крышей острый угол. Я могу теперь просунуть голову. Я уже частично в своей кухне.
— Но что ты делаешь на крыше? — ошарашено спрашивает он.
— Я в ловушке. Я вылезла из бабушкиной комнаты и не смогла вернуться. Там крутой склон.
— Зачем ты вылезла на крышу?
—
Объясняю ему, что я поздно легла спать и не знала, что он здесь, ведь он должен был вернуться только через два дня. Когда я проснулась, пахло поджаренным хлебом. Кто-то делал тосты на кухне!
— Услышала этот запах и испугалась, тотчас же закрыла дверь бабушкиной комнаты.
Я никогда не видела моего парня с таким выражением лица. Он широко открыл рот и стоит так слишком долго. Челюсть отвисла. Мне нужно объяснить все подробнее, если я хочу, чтобы он закрыл рот.
— Кроме Тьяго, в доме никого не было! — объясняю я парню. — А тут этот запах! Я не спала всю ночь, но часам к пяти утра задремала. На рассвете внимание ослабевает. Ты ведь это знаешь!
У него такой вид, как будто он ничего не понимает. Даже кажется, что он меня впервые видит. Продолжаю говорить, чтобы вывести его из оцепенения. Ситуация довольно странная, но он должен мне помочь.
— Я подумала, что кто-то воспользовался тем, что мое внимание ослабло, и пробрался на кухню!
Ему все нужно объяснять.
— Разве это так сложно?
Да. Видимо, все-таки сложно. Он ничего не понял.
— Я знаю, что Тьяго не может делать тосты.
Ставлю точки над «i», рассказываю подробнее. Я пытаюсь удержать его глаза в створе приоткрывшегося окна. Это нелегко. У него совершенно одуревший вид.
— «Ну, на этот раз точно. Вот и до меня добрались!» — сказала я себе тогда и заперлась в комнате. Кто-то был на кухне. Ты понимаешь? Я запаниковала.
Он ничего не соображает. Его что, тостер стукнул током? Надеюсь, он не поджарил себе мозги вместе с хлебом.
— Кто-то жарил хлеб у меня на кухне!
Я начинаю нервничать.
— Ты-то знал, что это ты! А я? Я-то этого не знала! Я даже представить себе не могла, что это ты ешь бутерброды! Из комнаты я тебя не видела! Я думала, что это кто-то другой! И было от чего дрожать, не так ли? Да, меня трясло!
— …
— Я сделала все, чтобы сохранить спокойствие, понимаешь?
Никакого ответа. Я уже исчерпала весь запас объяснений. Теряю терпение. Отсутствие его реакции на нарисованную мною картину меня раздражает.
— Тебе следовало предупредить меня! — уже кричу на него. — Я искала выход, чтобы спастись. Ты напугал меня до смерти. В маленькой комнате я почувствовала себя в ловушке. Ты понимаешь? — настаиваю я.
— Я понимаю,
Мы поменялись ролями.
«Сама во всем виновата», — читаю я на его лице. Это выводит меня из себя.
— Ты должен был вернуться через два дня! Как же я могла знать, что это ты? — уже озлобленно упрекаю его.
— А пойти посмотреть! — тоже озлобленно орет он на меня.
— А если бы это оказался не ты?
— А кого ты хотела бы увидеть? — вопит он.
— Ну, я не знаю. Если бы я знала, то не полезла бы на крышу!
Мой парень качает головой. Он в отчаянии от моего поведения.
Абсурдность ситуации его ничуть не забавляет. И он прав. Я и впрямь смешна. Теперь, когда он здесь, мне все представляется иначе. Хотя всего минуту назад мои рассуждения казались мне убедительными.
Немного подумав, я допускаю, что ошибалась. Я признаю свою ошибку:
— Я подумала, что какие-то типы пришли, чтобы меня схватить и ждут, пока я проснусь…
Мне самой стыдно за подобное заявление. Но это правда. Именно так я думала, когда учуяла запах тостов. Я опускаю глаза. Но мой парень продолжает сердиться. Он явно не собирается сегодня меня прощать. Он не собирается меня понимать. С него достаточно. Он выходит из кухни.
Возвратившись, он показывает мне записку, которую я положила перед дверью, прежде чем пойти спать. Там было написано: «Берите все, что хотите, только дайте мне спать. Спасибо».
— А это что такое? — кричит он.
О, нет… Я про него забыла, про этот кусочек бумаги… Стыдливо признаюсь:
— Я подумала, что если эти типы влезут в квартиру, им это понравится… И тогда у меня появится шанс остаться в живых… — бормочу я, чувствуя себя все более неловко.
— Но зачем каким-то типам залезать в твою квартиру? Что у тебя здесь есть такого интересного, чтобы люди рисковали упасть с крыши? — Он закричал на меня еще громче. Я его никогда таким не видела. Опасная ситуация. У него из-за меня нервный срыв. Ему совсем не нравится, что я нависаю над кухней, у него над головой.
— Я не знаю. Я боялась…
Начинаю плакать на крыше.
Мой парень немного успокаивается. Он вздыхает. Он уже не знает, что делать. Он смотрит на решетки, на которые я опираюсь. Эти решетки мешают мне пролезть в окно. Он смотрит на меня. Я выгляжу безобразно. Наверняка решетки впечатались в мое лицо.
— Сейчас я тебя сниму, — говорит он.
Он уходит, и я не успеваю его предупредить, что он не сможет пройти. Он не сможет открыть дверь в бабушкину комнату. А это единственный способ подняться на крышу.