Небо Титана
Шрифт:
— Я, конечно, не программист, но может еще какой-нибудь двоичный код? — осторожно, чтобы не показться глупым, подбросил версию Стив.
— Перевести эти числа в двоичный код, — Гречкин взял карандаш и листок, — попробуем.
— А ты умеешь? — спросил Стив.
— А чего там уметь, — ответил бортинженер, — четырнадцать делим на два, если делится без остатка то записываем ноль, если с остатком, записываем единицу. Юра принялся чирикать на бумаге и монотонно проговаривать свои действия:
“14 делим на 2 получаем 7. Без остатка
“7 делим на 2 получаем 3 и остаток 1, значит записываем в двоичной системе остаток 1”
“3 делим на 2 и получаем 1 и остаток 1, записываем в двоичной системе остаток 1”
“1 делим на 2 и получаем 0 с остатком 1, записываем в двоичной системе остаток 1”
“Получаем, что 14 в двоичной системе это 1110”
Когда Гречкин перевел остальные числа в двоичный код, Саид, как специалист по языкам, пусть и земным, глядя на множество нулей и единиц предположил, что в поисках ответа они двигаются не в том направлении.
— Какой смысл из простого делать сложное? — сказал археолог, — это не выглядит чем-то естественным.
Команда разошлась по геологическому модулю. Каждый взял листок с числами “14,16,18,6” и принялся искать закономерность.
Мингли пытался как-то сопоставить числа со скоростью света, с гравитационной постоянной Земли, Титана, Сатурна, с Постоянной Хаббла и еще со множеством величин, которые должны быть абсолютными во всей вселенной.
Гречкин продолжил расшифровывать это через двоичный код. Следующим шагом стал перевод двоичного кода в латинские буквы. Когда у Юры вышла бессмысленное слово, не имеющее никакого значения как его не крути, какие анаграммы не составляй, Гречкин приуныл и смял бумажку.
Жорж сел на стул, поставил ноутбук на колени и принялся рыться в своих справочниках, раздумывая над вариантами со строением молекул. Молекула диена содержит 14 атомов водорода, в алканах 16 атомов углерода, циклокарбон состоит из 18 атомов углерода…
Стив решил зайти с другой стороны — попробовать разобраться с последовательностью оставшихся углов треугольников. А что, если нужно искать послание в двух других, равных друг другу углах? Он выписал их себе на бумажку и уперся взглядом в этот код.
Хлопок в ладоши отвлек членов команды от раздумья.
— Я понял, что это значит, — произнес Саид.
19. Контакт
— Эти углы указывают на порядковый номер букв в кириллице, — Саид подошел к столу в центре шатра и положил бумажку с надписью “МОРЕ”.
Учитывая, что сегодня-завтра команда отправляется на исследование моря Кракена, ни у кого не возникло мысли, что это какое-то совпадение и что Саид не прав.
— О как, — тихо произнес Стив.
— Все настолько просто? — удивился Гречкин.
— Видать, те кто это послал нам, считают нас не очень умными, — сказал Жорж.
— А я тут уже с излучением Хоккинга мучаюсь, —
— Почему именно кириллица? — спросил Гречкин.
— Я думаю, что если они хотели выйти на диалог с тобой, то и алфавит подобрали соответствующий, — пояснил Саид, — у Жоржа, очевидно, был бы латинский, а у меня персидский.
— И послания эти на всех действовали по-разному, — сказал Гречкин, — я, например, даже и не собирался буянить.
— Не собирался он, — фыркнул Жорж, — мне они так в мозг залезли, что… ай ладно… чего уж теперь… — биолог махнул рукой.
— Само слово “МОРЕ” не дает нам никакого понимания, — сказал Мингли, взяв бумажку с надписью.
— Может мы не дослушали? — предположил Саид, — кто сказал, что кидать надо было четыре раза?
Юра отошел от стола. Рукой он нырнул в сумку и снова достал три гайки.
— Продолжим? — с азартом произнес бортинженер.
— Надо бы сначала пол протереть, — сказал Стив, — а то неудобно треугольник на треугольнике чертить, каша выходит.
***
Оттирать пол взялись мы со Стивом. Тряпок конечно же тут не оказалось, поэтому использовали хлопковый костюм Данте. Воды у нас с запасом, так что я взял у геологов ведерко, плеснул туда из бутылки, промокнул штаны и принялся стирать графитовые линии треугольников. Стив тер пол кофтой. Провозились мы не долго, минут десять. Идеально отмыть все не удалось, скорее мы размазали графит по полу.
Закончив с “уборкой”, я кинул гайки.
Две упали сразу на бок и замерли в метре друг от друга, а третья, смотрю, катится.
Катится, катится, катится… Остановилась подальше (кто бы сомневался) и тоже завалилась на бок. Получился снова остроугольный равнобедренный треугольник. Я измерил углы транспортиром, а Саид, для контроля, лазерным тахеометром. Мингли записал букву “О”.
Минут через пять, пол был снова исчерчен треугольниками, а на бумаге образовалось слово “ОПАСНО”. С буковой “А” пришлось немного помучаться, ей соответствовал угол в тридцать четыре градуса. Тридцать три буквы в нашем алфавите заканчиваются и тридцать четвертый градус, обозначает снова первую букву. Таким вот незатейливым оказался алгоритм.
Мы решили взять паузу и проанализировать полученную информацию.
— Возможно Сфера, или тот, кто находится внутри нее, говорит, чтобы мы не ходили к морю, — заключает Мингли.
— С чего ты взял, что это Сфера с нами говорит? — спрашивает Саид.
— Просто предположение, — отвечает Мингли, — наверное, стоит спросить, с кем мы общаемся?
— Как спросить? Задать вопрос перед тем, как кинуть гайки? — говорю я. Они все замолчали. Думают. Действительно, до этого нам просто передали послание. С чего мы взяли, что они нас слышат? Вдруг это одностороння связь? А может нам надо тоже им как-то через треугольники сигнал посылать?