Небо в кармане!
Шрифт:
Оправдывались, что очень уж испугались они за моё здоровье. И не потому, что придётся отвечать перед князем и княгиней, а просто потому, что любят они меня, заботятся таким образом. В общем, просили потерпеть…
Я и терпел. И потихонечку изучал усадьбу, заглядывал в закрытые помещения, кроме тех, куда заглядывать категорически не советовал дядька. И в хозяйственные постройки тоже заходил, нужно же было понимать, что тут и зачем стоит? Не обошёл вниманием и тот самый сарай, заглянул чуть ли не в самую первую очередь. И, ничего! Зашёл, осмотрелся внутри и вышел. И не ворохнулось ничего в организме. Было и прошло…
А гости те больше не приезжали. Марфа как-то обмолвилась, что очень уж они испугались, когда я провалился. Сколько не пытался её расспрашивать о гостях, больше ничего мне не сказала. И дядька промолчал. Обычно балаболит, а тут как обрезало.
Вывод сделал, что не так с этими гостями всё просто было. Где-то они в отношении меня накосячили. Вот только где? Придётся и с этим самому разбираться! Потом. Потому что уверен, мне ещё не один раз с ними столкнуться предстоит.
Всё остальное время я учился. В первую очередь, чтению! И сам корпел над бумагой дённо и нощно, и дядьку привлекал в полной мере. Смотрел и запоминал, как пишутся буквы, как из них предложения складывать. Попробовал и пером корябать. Не писать, а именно что корябать. Только так у меня пока и получалось. Отказывалось перо скользить по бумаге, цеплялось, царапалось, оставляло после себя нещадные кляксы!
Дядька на всё это только тяжело вздыхал, да протягивал новые листы бумаги. Откуда уж он их приносил, не знаю. Не интересовался пока.
И без этого слишком много чего познать нужно. Что именно? Да хотя бы как вилкой и ножом пользоваться, в какой руке их держать! А перемены блюд? Ведь для каждого кушанья свои столовые приборы нужны!
Ну и зачем всё это мне нужно? Да просто всё — приедут родичи, сядем за стол, и мне нужно будет вести себя как обычно. Иначе всех подведу.
Всех, это дядьку Степана и Марфу, повариху Клашу, горняшек и дворовых людей. Даже дворника! И ещё многих и многих, кто искренне проявил ко мне своё участие, кто старался приглядывать за мной, берёг и охранял.
Понимаю, что больше за своё благополучие они старались, опасались хозяйского гнева, но я-то видел, с какой искренностью они ко мне относились. И не хотел их подвести, не хотел, чтобы из-за моего раздолбайства у них неприятности были.
Потом, конечно, всплывут и моя болезнь, и моё падение с крыши сарая, но всё это будет потом. Без гнева, без злости. И воспримется отцом как нечто досадное, но забавное, что произошло с его сыном во время их отсутствия. Это жизненный опыт, которого так не хватало княжескому отпрыску…
Глава 5
А ещё всё это время я приводил своё тело в норму. Занимался физическими упражнениями в одиночку и под непосредственным присмотром и обучением незаменимого старика. Да и какой он старик? Бегает со мной, словно молодой! И спуску мне не даёт, когда на пару с ним учебными сабельками машем.
— Шпажонками, ковырялками этими, пусть тебя, Николай Дмитриевич, лягушатник развлекает! Знаешь, с какой стороны эту зубочистку хватать, и достаточно. Ну, для форсу ещё пару кунштюков хитрых из нападения и защиты отработаешь, да так, чтобы намертво в голову засели, и довольно! — рассуждал наставник, перебирая разномастное железо в фехтовальном зальчике. — Мы же будем, как и положено всем мужчинам в вашем славном княжеском роду, сабельки пользовать!
Ещё ему очень по душе пришлись мои утренние тренировки. Да, пришлось каждое утречко просыпаться по будильнику и выбегать на зарядку. Тот факт, что вместо будильника здесь петухи без умолку горланят, придаёт должную толику очарования сельской пасторали.
Вообще, рекомендую всем, кто по утрам тяжело с кровати встаёт, переходить на петушиную побудку! Его же не выключишь, кнопочку не нажмёшь. И орёт он не один раз, а три, а то и больше. А если ещё и окошко оставляешь на ночь приоткрытым, то утром подскакиваешь от звонкого петушиного крика как оглашенный!
Утро. Раннее. На траве ещё лежит роса, солнышко только-только свой краешек из-за леса высунуло. Воздух свежий, плотный, бежать по парку одно удовольствие. Одно плохо, нетренированное у меня тело, выносливости ему не хватает. Сначала вообще только полсотни метров пробегал и дальше задыхался. Спустя неделю дистанция увеличилась шагов до двухсот и с каждым новым днём продолжала расти. Заканчивал пробежку на поляне, среди высоких сосен с непонятно как затесавшимся среди них раскидистым приземистым дубком. Ему кто-то верхушку обломил, так вместо высоты начал расти вширь!
Зато как удобно было использовать одну из его ветвей в качестве перекладины! Подтянуться, само собой, сразу тоже не получилось, но дни шли и со временем что-то похожее на полноценное подтягивание начало получаться — потому что стали нарастать мышцы. И я уже не болтаюсь безвольной сосиской под зелёными широкими листьями! Не дрыгаю хаотично ногами в жалкой попытке хотя бы макушкой дотянуться до ветви, а свободно достаю до неё подбородком. Один раз. Но зато какой! Кто бы знал, чего мне это стоило!
Но не всё так плохо, на фоне общей физической недоразвитости у этого тела присутствует неплохая растяжка. Да, в первый момент тянуться было трудно, но буквально со второго раза дело наладилось, словно преодолел некий барьер. Появилась свобода в движениях, колени распрямились — перестал походить на кузнечика. И спина выпрямилась. Она у меня, кстати, совсем перестала болеть! Я уже и забыл, что когда-то были переломы, и как сильно саднили на бледной аристократической шкурке раны.
Всё прошло и забылось как страшный сон! И та моя предательская слабость тоже ушла. Не возвращался я в своих воспоминаниях к прежней жизни, не сожалел об утраченном навсегда, не горевал о потерянной навеки сестрёнке. Зачем грезить о несбыточном и утерянном? Нужно принимать действительность такой, какова она есть! И учиться с ней, и в ней жить.
Вот я и учился в полную силу! До стиснутых от напряжения зубов, до мокрой от пота нательной рубахи. Само собой, работал под строгим внутренним контролем. Ещё не хватало сдуру надорваться и заработать какую-нибудь грыжу! Здесь такое ещё не лечится!
А ещё у меня была банька! За усадьбой, на бережку небольшого прудика, выкопанного по приказу князя специально для омовения после парилки. Честно сказать, парился не часто, раз или два в неделю. Во все остальные дни банщик просто подтапливал печь, чтобы всегда наготове была горячая вода.