Небо в кармане!

Малыгин Владимир

Ещё бы пальцем при этом погрозил, вообще бы примерным воспитателем оказался.

А слово всё-таки за мной будет:

— Так ты от ответа не уходи, передумал или нет?

— С чего бы это? — удивился отец. Поёрзал на сиденье и тихонечко проговорил, чтобы больше никто не услышал. — И хотел бы, да уже не могу. Урон чести будет. Успокойся, шучу я так. Не передумал и не передумаю. Если мой сын не испугался, так неужели я испугаюсь?

И тут же добавил, пока я над ответом раздумывал:

— Ты что, не мог сиденье помягче сделать? Или с коляски снять? Уже

отбил себе всё!

— Да мне как-то всё равно было, на чём сидеть, — удивился. — Ладно, двигайся назад, я на своё место залезу.

Уселся, спину назад отклонил, тем самым заставил отца ещё сильнее от меня отодвинуться. Ну а что? Тут хоть и нейтральная по факту центровка, но кто его знает, как планер с таким весом на взлёте себя поведёт? Мало ли я какие доли процентов не учёл? Да и невозможно на коленке всё учесть, тут рассчитывать нужно или определять практическим путём.

Довольно лирики! Пора к инструктажу переходить. Развернулся, подозвал стоящего у коляски управляющего:

— Цепляй верёвку!

Подождал, пока он проделает эту процедуру и выпрямится, тогда и продолжил говорить:

— Игнат Иванович, ты лошадку сразу не гони, первым делом слабину верёвки выбери. Как в тот раз, помнишь? А когда уже нас потянешь, тогда и погоняй. И сразу в сторону отворачивай, как мы отцепимся. Высоко подниматься не будем, пролетим немного по прямой и на посадку пойдём На первый раз хватит. Так что уходи обязательно, а то можешь нам помешать. Понял?

— Понял. Вон, Степан Фролыч от усадьбы торопится. Подождём или без него начнём?

— Можно и подождать, — повернулся в указанном направлении. — Вдвоём вам проще будет.

Отец сидит вроде бы как спокойно, только головой во все стороны крутит и внимательно к моим распоряжениям прислушивается. Выводы наверняка для себя какие-то делает. А меня что-то мандраж притряхивать начал. То спокоен был, как удав, а тут что-то заволновался. Почему?

И сам же себе ответил. Много разного на меня сегодня навалилось, слишком много. До этого момента жил, как дышал, вперёд шёл и не спотыкался, не оглядывался. Учился и не забывал выученное. Потому что на кону стояла моя успешная жизнь в этом мире. А стоило только отцу оказаться у меня за спиной, как стало зябко в груди! А ну как случится что нехорошее. Не за себя боюсь, за него. Ответственность же!

Почему? Кто он мне, кто мне все эти люди? Никто же, верно?

Нет, не верно! Что-то ворохнулось сердце, забилось чаще, застучало тревожно — это мой отец, моя родная кровь! Это не я сказал, он. И сказал верно. И кроме нас двоих больше здесь других таких нет. Так нужно ли мне сейчас рисковать ВСЕМ?

И сам же себе ответил — НУЖНО! Но, с умом…

Поэтому сейчас сделаю простой подлётик. Никаких высот и скоростей, никаких виражей! Проверю, достаточно ли прочной получилась конструкция, угадал ли с центровкой, получится ли вообще оторваться от земли с возросшим весом!

Дал отмашку управляющему, тот к Степану наклонился, что-то ему на ухо проговорил. Да понятно, что. Инструктирует, мои слова передаёт.

Дядька выслушал Игната, кивнул в ответ утвердительно, мол, понял. Шевельнул вожжами, я это отлично разглядел, потому как глаз с них не сводил, коляска и покатилась по скошенной волнами траве. Зашуршала верёвка, побежала юркой змейкой вперёд, сбрасывая кольцо за кольцом, вылетела из травы, натянулась, планер вздрогнул и чуть заметно прокатился вперёд.

— Погоняй! — донёсся до нас крик управляющего.

— Поехали! — выдохнул в радостном предвкушении полёта. И успел ещё назад обернуться, предупредить пассажира. — Держись крепче!

Степан лошадок подстегнул, те сразу в галоп пошли. Верёвка длинная, поэтому она немного спружинила, рывок получился несильным. Ещё раз дёрнуло, и лошади уверенно потащили планер вперёд. Боковым зрением углядел, как сбоку от меня вцепился пальцами в верхнюю кромку боковой обшивки кабины отец. Побаивается, но это нормально.

Сомневаться, выдержит ли конструкция такой вес, не позволил себе. Уверен был, что выдержит! Да и что это за вес, если изначально планер рассчитан на взрослого человека. И даже на двух человек. А не только лишь на мой бараний вес! Так что спокоен я, спокоен. И взлетим нормально, и сядем потом точно так же. Поднимемся метра на полтора-два, больше не нужно, и плавно снизимся. Достаточно для первого раза будет…

Короткая тряска, усиливающийся ветер в лицо, колёса пропрыгали по стерне и, после очередного прыжка вдруг зависли в воздухе, тихо вибрируя от раскрутки. Взлёт! Холодок в животе, а за спиной громко охнул и отчётливо выругался отец. Я усмехнулся — всегда одно и то же с новичками происходит. Хорошо ещё, что не матом заругался, держит себя в руках, воспитание никуда не делось.

Точка старта получилась почти та же, на несколько метров дальше пробежали. Так называемую длину разбега при буксировке засёк специально. Это несложно. Сложнее было после взлёта в набор не уйти, а на малой высоте удержаться. Рука так и норовила ослабить усилия на ручке управления, перестать её удерживать, дать планеру свободу. Он же вверх рвётся так, что крылья дрожат от нетерпения! Кое-как справился, задавил в себе ненужное сейчас желание.

Смотрю, в коляске Степана Игнат по плечу ладонью лупит! Сообразил — это он так команду отворачивать передаёт. И точно, коляска плавно пошла в сторону, освободила нам прямую. Отлично!

Ощущение — супер! Идём над заросшим травой участком луга. Настолько низко, что если бы коляска не ушла в сторону, то головы бы мы Степану с Игнатом точно бы посбивали!

Летим без крена, какой тут может быть крен на такой высоте! Да ещё трава под нами, чуть накренишь планер и сразу её крылом зацепишь. А следом и земли зачерпнёшь полный рот…

Так что только по прямой, без кренов и виражей. Насколько хватит скорости.

И снижаемся плавно-плавно. Рельеф тут немного понижается, поэтому удалось вместо тридцати-сорока метров пролететь чуть больше. Вообще-то, на будущее, нужно всё здесь разметить, чтобы точно дистанцию знать, а не вот так на глазок прикидывать.