Небо в огне. Штурмовик из будущего

Политов Дмитрий Валерьевич

— Подожди, — остановил его Рыбаков. — Политрук правда мертв, ты проверил?

— Да правда, правда, — раздраженно ответил Евграшин. — Хочешь, сам сбегай, убедись.

Пограничник немного подумал. Затем решительно тряхнул головой.

— Черт, плохо как вышло. Ну да что теперь зря болтать. Возвращаемся к нашим, пусть майор решит, что да как дальше делать. В случае чего с подкреплением вернемся. Кстати, ты когда от аэродрома уходил, не заметил, там всем их самолетам кирдык пришел?

Евграшин нахмурился, припоминая.

— «Мессеры» точно взорвались. Разве что «шторьх» уцелел? Он чуть в стороне стоял. Я туда не закладывал ничего, на более важные цели ориентировался. А что это ты вдруг о нем вспомнил?

— Да вот, понимаешь, какая оказия приключилась, я там когда в палатку залетел, чтобы немцев прижучить, то на какого-то важного фрица наткнулся. А у него портфельчик мудреный к руке наручниками пристегнут был. Явно непростой офицер, поди на этом самом «шторьхе» с донесением летел, да из-за непогоды на вынужденную здесь сел. Я ворогов приговорил по-быстрому, цепочку выстрелами перебил и портфель забрал. Внутрь лезть некогда было, да и стремно — вдруг заминирован? — Рыбаков скинул с плеч вещевой мешок, развязал горловину и осторожно извлек блестящий кожаный портфель. — Глянь, кстати? Так вот, я что подумал, если в нем важная информация, то можно будет нашего летуна к своим с донесением отправить. Главное, темп не терять, пока там суматоха и неразбериха, нагрянуть, добить уцелевших — и в путь.

— Умеешь ты найти на свою задницу приключения, — недовольно пробурчал сапер. — Клади на землю. Только аккуратно! И сами отойдите, что ли, вдруг на самом деле там гадость какая-нибудь присобачена.

Григорий выдохнул. Все это время он, оказывается, стоял затаив дыхание и слушал разговор товарищей. Ничего себе, во дают! И когда только они все успели? Он-то всего раз и пальнул, а эти ребята и аэродром подорвали, и важные документы сумели раздобыть. И его, дурака, от верной погибели мимоходом, между дел, спасли.

— Лицо попроще, — подтолкнул задумавшегося экспата пограничник. — Делай, что велено. Да винтовку-то свою забери, раззява!

* * *

Когда Григорий думал, что справиться с местными самолетами будет нелегко, он глубоко заблуждался. Оказывается, это было попросту невозможно! Для него, по крайней мере. Точнее, для него одного.

Выручил, как ни странно, опять Рыбаков. Пограничник вообще оказался настоящим кладезем самых неожиданных знаний. После того как их сводный отряд зачистил немецкий аэродром подскока, именно Рыбаков в компании со своим приятелем Евграшиным и помогли экспату разобраться с чужой техникой.

Нет, кое-что Григорий понял и сам — не зря все-таки в детстве и юности возился с железками в отцовской лавке, — но знания эти скорее ввергали в уныние. Еще бы, кто ж знал, что он попадет в каменный век?! Не буквально, естественно, но с точки зрения техники уж наверняка. У них тут даже самого простенького бортового компьютера не оказалось!

Да что компьютер, приборы оказались с МЕХАНИЧЕСКИМИ стрелочными индикаторами, да еще на каждый параметр отдельно! Сидя в кабине, сержант долго и тупо смотрел на них, пока, наконец, до него не дошло, что именно он видит перед собой. Тот факт, что подписи на приборах оказались на немецком, а не на русском, к которому он привык за время похода, Григорий воспринял почти как само собой разумеющееся — если уж пошла черная полоса в жизни, то это надолго.

И вот здесь, в момент, когда сержант почти уже решил вылезти и честно признаться командирам, что не сможет заставить взлететь этот чертов «шторьх», ему на выручку и пришел пограничник.

— Ты чего застыл? — Рыбаков заглянул в кабину, окинул мрачного Дивина быстрым взглядом и понимающе улыбнулся. — Понятно, проблемы. Не кисни, сейчас решим! Язык вражеский, поди, в школе изучал через пень-колоду? А, просто не помнишь. Черт, все время упускаю, что ты после контузии. Ладно, извини. Давай вместе попробуем.

Григорий подумал и решил рискнуть. А что терять, собственно? Ну, на худой конец, пойдет вместе с остальными и дальше пешком. Зато, если удастся взлететь, глядишь, что и выгорит. Надоело, если честно, по лесам мыкаться, вздрагивая от каждого шороха, спать под сырой шинелью, таскать на плече тяжеленную винтовку и мечтать о нормальной пище, теплой комнате и, самое важное, о возможности вновь подняться в небо. Почему-то именно последнее обстоятельство больше всего угнетало экспата в последнее время, а не многочисленные бытовые неурядицы.

Поэтому предложение Рыбакова он принял с благодарностью и с головой ушел в изучение «шторьха». Благо, по словам молчаливого сапера, в ближайшее время отряду ничего не угрожало. Дозорные, отправленные майором оглядеться окрест, немцев поблизости не обнаружили. В деревне, расположенной километрах в пяти-шести отсюда, даже комендатуру захватчики не организовали. По словам жителей, так, побывали проездом, постреляли кур и гусей, на скорую руку пошерстили в избах и умчались дальше. Только предупредили, что в лесу запретная зона и тот, кто сунется, будет расстрелян. И все. Странно даже. По крайней мере, пограничник тоже как-то недоверчиво покачал головой, слушая рассказ Евграшина, прикинул что-то, резко помрачнел и грубо пихнул экспата — хватит, мол, отдыхать, пошли дальше работать!

Они бы провозились долго, но Григорию неожиданно улыбнулась удача. Пытаясь в очередной раз понять, как именно запустить двигатель самолета при отсутствующей идентификационной панели, он вдруг вспомнил. Как-то давным-давно экспат помогал товарищу по гимназии перевезти вещи в загородный дом дальних родственников. И вышло так, что зависли они в том поселке на несколько недель — уж больно природа оказалась располагающей к отдыху. Да и лето на дворе стояло, законные каникулы в самом разгаре — чего киснуть в душном городе? Родители не возражали.

Так вот, был в том поселке один чудаковатый мужичок, подвинутый на реконструкции всяких архаичных механизмов. Григорий в силу своей неуемной любознательности в отношении техники вызвался ему помочь, пока товарищ пропадал на рыбалке и охоте. А дядька как раз бился, образно выражаясь, над воплощением в металле и пластике модели старинного самолета. Конечно, в сравнении с тем образцом «шторьх» все равно смотрелся велосипедом против трактора, но кое-какие детали лежали в одной плоскости.

Боясь спугнуть ветреную музу, сержант осторожно обошел маленький самолетик, взглянул по-иному, а потом гораздо увереннее взялся за приведение его в рабочее состояние. Перво-наперво снял с рулевых плоскостей специальные струбцины, которыми они заклинивались на земле во избежание случайной поломки. Затем открепил стояночные якоря, удерживающие «шторьх». Колодки из-под колес решил убрать в последнюю очередь, после того как запустит и прогреет двигатель.