Небо Земли
Шрифт:
— Как если муху в банке высунуть из машины на ходу, на муху не будет действовать ветер, — пояснил Гречкин.
— А какое сейчас ускорение? — спросил Стив.
— В вашей системе это можно выразить как четыреста джи в данное мгновенье. Ускорение растет.
— Нас бы размазало по задней стене, — пояснил Мингли, — я терял сознание при десяти джи.
— Я при двенадцати, — сказал Гречкин.
— Свет попадает в разрыв пространства, — скорее утвердительно произнес Мингли, хотя в его интонации была вопросительная доля.
— Элли, что ты имела ввиду, когда сказала “в нашей вселенной”? — спросил Гречкин.
— В основе тонкой настройки любой вселенной лежат строго определённые значения фундаментальных мировых констант. В их список входят скорость света, гравитационная постоянная, постоянная Планка, массыэлектрона и протона и элементарный заряд. Малейшие изменения в этих константах приведут к изменению структуры пространства-времени и материи
— А сколько всего вселенных? — спросил Саид у И.И.
— Я не знаю.
— Есть теория, — начал Мингли, — согласно которой вселенных бесконечное множество и в каждой абсолютно разные условия. То, что в нашей вселенной такие условия, при которых могут формироваться звезды и планеты, это не какое-то чудо, а просто статистика. В бесконечном множестве вселенных обязательно будет вселенная, подобная нашей. Вселенная, в которой могли появиться мы.
— А Луч и Сфера, видимо, из того пространства, в котором появляются все эти вселенные, — предположил Гречкин.
— Похоже на то, — согласился Мингли.
— Иначе говоря, они Боги? — предположил Стив.
— Какая разница, каким словом их назвать, — ответил Мингли, — хоть Боги, хоть высший разум, хоть сверхсознание, это не меняет сути.
— Элли, сколько нам лететь до Земли? — спросил Жорж.
— Пять Земных суток, двенадцать часов, двадцать семь минут. Точнее сказать не могу.
— Мы сюда летели два года, а обратно за пять суток? — удивился Жорж, — это до какой же скорсти ты разгоняешься?
— Максимальная скорость составляет одну сотую от скорости света.
— Ты знаешь что-нибудь про эту Сферу? — спросил Мингли.
— Только то, что было в ваших компьютерах.
— Есть ли у тебя какая-нибудь информация о цивилизации, которая построила тебя? — спросил Юра.
— Нет.
Элли продолжала ускоряться первые десять часов, пока не достигла максимальной скорости в одну сотую от скорости света. На протяжении ускорения космонавты могли наблюдать различные оптические эффекты, сопровождающие их движение на невероятно огромной скорости. Из-за явления релятивистской аберрации света людям внутри корабля казалось, что звезды впереди постепенно отдалялись от них вместо того, чтоб, конечно же не приближаться, ведь расстояния до них неимоверные, но хотя бы оставаться визуально на своих местах. Небо перед кораблем сжималось. И продолжило бы сжиматься, умей Элли разгоняться до скорости света. На скорости света все пространство вокруг сжалось бы в одну яркую точку впереди. Почему же звезды слева, справа, снизу и сверху от Элли съезжали вперед? Почему людям на корабле казалось, что свет от окружающих звезд идет не с разных сторон, а все больше спереди? Ответ прост. Можно провести аналогию с дождем — если мчаться на машине под вертикальным ливнем, то водителю будет казаться, что дождь идет не сверху вниз, а летит на него спереди. Так и со светом — капли, это лучи звезд. С набором скорости свет все больше концентрировался впереди Элли, а сзади наоборот небо воспринималось расширившимся, растянутым и потемневшим. Эффект замедления времени на такой скорости космонавты не испытали, потому что находились вне пространства-времени. Быт на эти пять дней перелета в непредназначенных для человека условиях они организовали таким образом — спали, привязывая себя ремнями, веревками или скотчем к перекладинам, чтоб не дрейфовать по всему кораблю. Воды у них было тридцать литров, еды тоже достаточно. Проблему туалета они решили с помощью пустого бака от воды. На второй день полета выяснилось, что Элли обладает очень интересными функциями жизнеобеспечения: гибернационными капсулами, системой фильтрации воды для повторного использования и системой синтезирования еды из кала и энергии, вырабатываемой генератором работающем на антиматерии, что позволяло жить в замкнутой экосистеме корабля не один год, без погружения в сон.
На третий день ожил Леонардо. Космонавты развязали его и вкратце рассказали геологу все, что произошло на Титане. Он не верил ни одному их слову ровно до тех пор, пока не посмотрел записи на ноутбуке. Запись с моментом, где Саид стреляет в Лео тоже там была. За Данте продолжали ухаживать, но развязывать его не рискнули.
С помощью корабля экипаж смог связаться с Землей и отправить все аудио, видео и текстовые отчеты, что были сделаны на Титане. На протяжении всего полета они общались с диспетчерским центром российского филиала Мирового Космического Агентства. В целях сохранения секретности Элли должна будет приземлиться по координатам в глухом лесу Сибири, где их встретят спецслужбы.
3. Черное пятно
Главной новостью этой недели стало исчезновение Плутона и экспедиции на Титан. Журналисты обыгрывали эти темы, как только могли. Лишь бы привлечь как можно больше внимания к своим статьям и видеоматериалам. Писали о сверхсекретных испытаниях оружия массового поражения, которым разрушили Плутон, а потом, чтоб затереть следы, покончили
Но совсем скоро, уже на следующей неделе, а именно завтра, в понедельник, весь мир поймет, что дело тут не в секретном оружии, не в теории заговора и не в перегорании лампочек… На следующей неделе население Земли осознает, что этот год станет последним годом их жизни.
Этой теплой июльской ночью Васечкин стоял в поле под растущей луной, которая, к счастью, не давала сильную засветку неба. Вдали на востоке, в тридцати километрах, там, где черный силуэт стены леса касался неба, бледно оранжевым светом было видно сумеречное сияние Москвы. Огни большого города на востоке и узкий серп луны не помешают Васечкину осуществить задуманные наблюдения, потому как в основном небо было черное. Звезды сегодня горели по-особому ярко. Какая-то часть из них давно погибла, израсходовав водород, и теперь они являлись лишь призраками некогда великих небесных светил, излучение от которых идет к нам и по сей день. В нашей вселенной, учитывая ее базовые параметры, взгляд в космос — это всегда взгляд в прошлое.
У Саши уже было все готово для начала эфира, но он стоял замерев, глядя на поток Персеиды, который можно наблюдать с конца июля и до конца августа. Небесные камни входили в атмосферу на скорости сотни тысяч километров в час и, сгорая, оставляли на доли секунды яркие белые полоски на небе.
Стоя в ночной тишине, если не считать треск сверчков, Саша, глядя в бездну вселенной, в очередной раз размышлял о том, что там может скрываться в глубинах космоса, как могут выглядеть наши коллеги по разуму и о том, какой смысл пытаться наладить с ними контакт, если расстояния между цивилизациями могут достигать сотен, тысяч, миллионов и даже миллиардов световых лет. Если мы отправим им послание, то до ответа мы не доживем, ответ получат наши далекие потомки. Какой смысл пытаться взаимодействовать с ними? У Саши был ответ на этот вопрос. Он придумал теорию космического сервера, хотя, не исключено, что эта теория была и до него. Заключалась она в том, что все разумные цивилизации посылают из альтруистских соображений на этот сервер всю информацию о себе, все энциклопедии, учебники, фильмы, весь объем памяти всех жестких дисков планеты. А в свою очередь, любая цивилизация, в том числе и наша, может скачать оттуда всю информацию, которая там находится и непрерывно транслируется во всех направлениях. Саша верил, что такой сервер должен где-то существовать, ведь это единственный возможный способ в полной мере узнать о других мирах и рассказать о своем.
Васечкин распылил на себя спрей от комаров, глотнул воды и сел за столик, на котором стоял ноутбук. Телескоп был уже сориентирован по Веге и Северной полярной. Неудивительно, что интерес к космосу у людей значительно возрос, и поэтому сегодня Сашин эфир ожидали две тысячи триста семьдесят пять человек.
Камера снимала Васечкина, подсвеченного фонарем, сидящего на раскладном рыболовном стуле. Когда эфир был запущен, Саша встал.
— Я приветствую вас, друзья, — начал он свою речь, глядя в камеру, — знаю, сейчас всех волнует тема пропавшей экспедиции и Плутона, но давайте в эту безоблачную ночь отвлечемся от горестных новостей и попробуем пронаблюдать сначала Сатурн, а потом и Титан. Сделаем интересные снимки. По поводу экспедиции я все же скажу пару слов. Я на протяжении всего полета следил за репортажами с ракеты Титан-1. За Гречкиным я следил еще до того, как они вылетели. Смотрел все его интервью и передачи с его участием. Я безмерно уважаю его и всех космонавтов и первопроходцев, которые рискуя своими жизнями во имя науки, отправились во враждебный ледяной мир Титана. И я очень надеюсь, что они все еще живы. Ну а про пропавший Плутон все, что говорят журналисты, не имеет под собой никаких оснований, а научное астрономическое сообщество не может дать ответ, куда он делся. Так что какие тут могут быть выводы? Пока никаких. Что ж…