Небо. Парашют. Юноша
Шрифт:
Лера слушала эти медовые речи, и сердце ее плавилось, как утиный жир на раскаленной сковороде. Она-то наконец нашла свой путь. И свое сердце, которое тихо-мирно билось в чахловатой (но все равно любимой) груди программиста Виталика. И вот теперь ей есть к кому прижаться промозглой осенней ночью. Есть из чьего кошелька стащить пару сотен на новую помаду. Есть ради кого запихивать в утиную задницу чернослив в ореховой подливке.
– До чего же он замечательный, – благостно подумала она, как потом выяснилось, вслух.
– Кто? – тут
Курсы кулинарного мастерства размещались в здании ДК. Дамы учились кашеварить в небольшом кабинете, разложив необходимые для приготовления яств ингредиенты на списанных школьных партах. Их также снабдили тремя портативными плитами, набором экзотических специй, распечатанными из Интернета рецептами и неусыпным вниманием Ираиды Станиславовны.
– Мой будущий муж, – Леркино лицо расплылось в мечтательной улыбке, – Витасик.
Лизка молниеносными движениями шинковала лук на заляпанной кулинарными отходами разделочной доске. В последнее время как-то так получилось, что именно она стала Лериной подругой. Лиза казалась ей золотой серединой: с одной стороны, у нее было трое детей, она исправно и бойко вела хозяйство и могла стать достойным жизненным советчиком. С другой – она не производила впечатления классической наседки. Ее глаза весело блестели, она любила обедать в пивных ресторанах и, похоже, была неравнодушна к полу противоположному. Лизка часто баловала Леру забавными историями из личного опыта амурных игрищ. Ее же собственный муж был на девятнадцать лет старше Лизки, и никаких особенных чувств она к нему не испытывала.
– До свадьбы мне тоже казалось, что мой Толик – венец творения, – усмехнулась она.
– А потом? – из вежливости поинтересовалась Лерка. Она видела несколько фотографий Лизкиного Толика и не считала его подходящим примером в данной ситуации. Это был невысокий краснолицый брюнет с тугим пивным животиком, похожим на футбольный мяч, и густющими седыми бровями.
– А потом я поняла, что ошибалась, – печально вздохнула Лизка, тщательно перемешивая чернослив с подсушенными на сковороде ароматными травами. – Знаешь ведь, как это бывает? Первый год он кажется тебе совершенством. Тебе нравится даже его сигаретный дым…
– Витасик не курит, – воспользовавшись паузой, вставила Лерка.
– Даже его храп…
– Он не храпит! Спит молча и крепко, как сурок.
– Его увлеченность футбольными телетрансляциями.
– Витасик предпочитает КВН.
– Тебя не раздражает безденежье…
– Он зарабатывает в четыре раза больше, чем я.
– Прижимистость…
– Он каждый день дарит мне цветы.
– Его друзья…
– Очень милые и интеллигентные люди, они стали и моими друзьями тоже!
– Ну хорошо, – нахмурилась Лизка, – но есть ведь хоть какая-то черта, которая тебя в нем не устраивает?
Лера задумалась. Она понимала, что подруга злится, и ей очень хотелось извлечь на свет хоть один крошечный недостаток будущего
– Не знаю, – улыбнулась Лера, – иногда мне самой страшно, что мне так повезло.
Лиза поджала губы.
– Так не бывает. Должен быть хоть какой-то, хоть маленький подвох. Может, он пьет?
– Только безалкогольное пиво.
– Ловелас?
– Что ты! – Лерка отвергла ее предположение энергичным отрицательным мотанием головой. – Да он на других баб даже не смотрит!
– Ненавидит детей?
– Мы хотим двоих, – застенчиво зарумянилась Лера, – а еще он любит кошек, сам гладит свои рубашки, умеет готовить лазанью со шпинатом и вчера подарил мне изумрудные серьги.
На серьгах Лизка наконец «сломалась».
– Да уж, – вздохнула она, – значит, тебе и правда повезло. Мне бы так…
На этом их диалог закончился. Потому что Лерка вместе со своей уткой отправилась к Ираиде Станиславовне. Она гордо положила на стол преподавательницы свежеприготовленное блюдо, но та лишь поджала узкие губы, выкрашенные невесть зачем в насыщенно морковный цвет. Ираида Станиславовна относилась к кулинарному процессу с ревнивым энтузиазмом настоящего профессионала, она никогда не хвалила стряпню своих учениц.
Но Лерка не расстроилась, несмотря на то что ее утке был поставлен диагноз «пережаренная». Фаршированная птичка была бережно упакована в фольгу и вместе с Валерией отправилась домой, чтобы быть наконец использованной по прямому назначению.
В тот день Лизка напросилась в гости. Лера с радостью ее приняла – до прихода мужа оставалось целых полдня и делать все равно было нечего. Подружки сварили кофе, вместе просмотрели новые Леркины кулинарные книги, посплетничали, потом Лера мерила свадебное платье, а Лиза прижимала ладошку к открытому рту, что должно было выражать высшую степень восхищения.
Наконец Лиза засобиралась домой. Вместе с ней из квартиры вышла и Лера – она решила наведаться в парикмахерскую. Раз уж в духовке Витасика поджидает вожделенная фаршированная утка, то вечер может вполне считаться праздничным. А если так, то и она, Лера, должна выглядеть на все сто.
Остаток истории нам уже известен. Лерка возвратилась домой, потряхивая уложенными волосами, заглянула в душ, а там…
– Я этого никогда не забуду!!! – всхлипнула она.
– Да брось. Через месяц ты даже не вспомнишь, как его звали. – Я утешала ее как могла.
– Даже не думай! Теперь тебе придется утешать меня пожизненно.
– С удовольствием, – быстро согласилась я, – лично я сейчас поутешалась бы с помощью утки по-пекински. Ты как?
– Отлично! Давай завалимся в ресторан, Кашеварова! Потому что я больше никогда в жизни не буду готовить сама!!!