Небоскреб
Шрифт:
– Мы вернемся в “Пачелбел” через минуту, – сказал диктор, прерывая музыку. – Прежде всего передаем сообщение, только что поступившее на наш телетайп. Западные ветры привели к тому, что из здания Залияна на углу 8-й авеню и 50-й улицы вылетело еще несколько окон. Учитывая уличный провал, о котором мы сообщали ранее, этот район представляет крайнюю опасность, мы советуем пешеходам и водителям держаться от него подальше. Полиция также утверждает, что, возможно, существует угроза – неужели тут нет ошибки? – опрокидывания этого здания. Всем, кто в настоящий момент находится в кварталах, ограниченных 49-й и 51-й улицами, 8-й авеню и Бродвеем, настоятельно советуем эвакуироваться. Повторяю:
Кэстльман поднялся на ноги. Почувствовав боль в указательном пальце, он посмотрел на него и увидел, что раздавил авторучку и ее острый конец вонзился в палец. Рука была выпачкана чернилами. Спустя минуту Кэстльман стоял у письменного стола своей секретарши и натягивал плащ.
– Марта, пожалуйста, отправь письмо в отдел строительства городского управления Джорджу Делле. Ты найдешь его адрес и должность в картотеке. Делла, Д-Е-Л-Л-А. Напиши ему, что я просмотрел проектировочные данные по зданию Залияна и нашел серьезные ошибки в привязке колонн основания, в особенности касательно сопротивления напряжению в двух западных ярусах, вероятно, сделанных тем инженером-пакистанцем, который заменил Страута, когда тот ушел. Найди его имя. Я оставил нужные чертежи и расчеты на столе в кабинете. Напиши ему, что, по моему мнению, здание должно подвергнуться принципиальной реконструкции, если его вообще еще можно спасти. А в конце напиши, что я глубоко сожалею об этих ошибках и беру на себя полную ответственность за них, поскольку не сумел осуществить должный контроль. – Заметив, что она перестала стенографировать и удивленно смотрит на него, добавил: – Пожалуйста, запиши это. Напиши еще, что я передаю свои наилучшие пожелания его супруге Ширли. Искренне ваш, ну и так далее. Дай мне на подпись и отправляй.
Когда она закончила работу, он протянул ей белый конверт.
– Марта, я сожалею, что тебе не заплатили в прошлую пятницу. Как ты знаешь, у нас проблема с наличностью.
– Я собиралась сегодня напомнить об этом, – сказала она спокойно, – но я знаю, как трудно идут у вас дела, и могу еще подождать.
– Тебе следовало бы быть понастойчивее. Если у тебя и есть какие-то недостатки, так это то, что ты недостаточно решительно отстаиваешь свои интересы. Сколько ты работаешь в этой фирме? Тридцать лет?
– Сорок.
– Вот видишь! Я даже точно не знал этого! В конверте чек для тебя, выписанный на мой личный счет. Не вижу причин, почему ты должна ждать своего платежного чека до тех пор, пока поправятся дела нашей компании, если это вообще когда-нибудь случится.
– Подождите, мистер Кэстльман, вам совсем не стоит...
– Кроме того, в прошлом году тебе обещали повышение, да так и не дали. Дело не в том, что ты его недостойна, уж поверь мне. Я ценю тебя так же высоко, как и мой отец. Я добавил кое-что к этому чеку, чтобы компенсировать эту задержку.
Он направился к лифту, но вдруг повернулся и добавил:
– Я, может быть, приду завтра, а может, и нет. Если не приду, не забудь получить деньги по этому чеку.
– Здание Залияна, – сказал Кэстльман, забираясь в такси. Шофер повернулся и посмотрел на него.
– Только что слышал, что там здоровенная пробка. Не знаю, насколько близко мы сможем подобраться.
– Подберитесь так близко, как, только сможете, а остаток пути я пройду пешком.
– Что бы вы ни говорили, но если мы окажемся перед заграждением, я не собираюсь дрожать за
Чек был выписан на десять тысяч долларов, самый крупный личный чек, который когда-либо видела Марта Холлинс.
– Это, должно быть, ошибка, – сказала он, едва дыша. Посмотрев на него с минуту, она решила положить чек в сейф компании и поговорить с мистером Кэстльманом, когда он вернется.
Глава 23
Лифт застрял на 53-м этаже. Митчелл выбрался на крышу кабины, взломал двери на следующий этаж и остаток пути пробежал по лестнице. Добравшись до верха, он долго не мог восстановить дыхание.
– Здесь есть кто-нибудь? – закричал он из холла.
Ему никто не ответил. Кэрол, этот старик и миссис Макговерн, конечно, уже ушли. Если они ушли сразу после того, как он предупредил Кэрол по телефону, то, вероятно, все еще шли по лестницам, быть может, этажах в пятидесяти под ним. Он присел на стол секретарши в приемной, чтобы отдышаться и помассировать икры, которые немедленно отреагировали на столь неожиданную нагрузку. Мало играл в теннис в последнее время, подумал Митчелл. Подъем на 13 этажей был довольно трудным, а спуск на 66 грозил стать еще худшим испытанием. Мускулы на ногах после такой пробежки наверняка онемеют, и, вероятно, неделю он будет прихрамывать.
В служебном помещении царил полный разгром, по всему полу валялись разбросанные бумаги, вещи и всякий мусор. Со всех полок вывалилось их содержимое, шкафчик для документов лежал на боку рядом с четырьмя своими ящиками и несколькими опрокинутыми столами. Все, что стояло на шкафах и столах, в том числе пишущие машинки и телефоны, тоже оказалось на полу. Штаб-квартира компании Залияна выглядела так, словно ее поставили с ног на голову, да так и бросили.
Здание, кажется, перестало раскачиваться, но чувствовалась вполне заметная вибрация. Слышалось только завывание ветра. Митчелл вздрогнул, когда водный охладитель с грохотом обрушился на пол. Объемистая бутыль из голубого стекла отделилась от поддерживающей ее стойки и покатилась к восточной стене, из горлышка выплескивалась вода. Он поднял ее по пути в свой кабинет и с облегчением увидел, что пальто Кэрол и ее чемоданчика нет. Но что это, ее сумочка? Значит, она все еще была...
Его раздумья прервали какие-то приглушенные крики. Напрягая слух, он медленно прошел в центральное служебное помещение. Кто-то кричал или просто завывал ветер? Митчелл отбросил пришедшую ему в голову мысль, что кричит само здание, словно чувствуя приближение смерти... Господи! До него вдруг дошел весь ужас происходящего и реальность грозящей ему опаснсти.
Звуки стали отчетливее, когда он приблизился к открытой двери кабинета Залияна, но он понял, что исходят они откуда-то из глубины. Из квартиры Залияна? Кричала женщина, это точно, и что-то пугающе знакомое было в этом голосе. Боже милосердный, да почему же Кэрол или кто-то другой все еще здесь? Неожиданно крик прекратился. Митчелл снова подумал, что у него разыгралось воображение. Он шагнул в кабинет Залияна.
– Эй! – позвал он, отчаянно надеясь, что ему никто не ответит. – Кэрол? Есть здесь кто-нибудь?
В камине лежала кучка пепла, и в воздухе стоял запах жженой бумаги. Дверь в квартиру Залияна открылась, и появился сам старик. В одной руке он сжимал дипломат, а на пальце другой висело колечко с ключами. Его левая щека была заклеена пластырем. Они в удивлении смотрели друг на друга, пока Митчелл не выпалил:
– Почему вы до сих пор здесь? Разве вы не слышали сигнала тревоги? Вся эта проклятая штука рушится! Где Кэрол? Я слышал, как она кричала!