Нечаянно невеста
Шрифт:
— А какие гарантии?!
Игнорирую, словно и не услышал этот вопль торга. Прекрасно, рыбка крючок заглотила, пусть покорчится и приплывает ко мне, чтобы все рассказать. Очень на это надеюсь.
* * *
Еду на работу, в ближайшие дни это ещё и мой дом. Вот и пригодилась опять квартирка прямо в офисе. Телефон ожил.
— Вань, Крепов узнал про вас с Аней. Элла не смогла отказать себе в удовольствии рассказать всё дядюшке. — Димка сразу по делу.
— И что Крепов?
— Завтра утром приедет к нам домой. Хочет видеть отца, тебя,
На ближайшем съезде разворачиваюсь и еду в обратном направлении. Вот и движуха пошла. Выходит, что не до Германии мне пока, не до Германии.
Чем ближе к дому, тем больше дрожь в груди, мелкая такая вибрация. Ощущение нельзя назвать неприятным, скорее волнующим.
Аня. Опять увижу. Эх, Крепов, никогда не думал, что так буду радоваться твоему приезду.
56. Анна
Ужин я взяла в свою комнату, чтобы меньше общаться. Сейчас мне хотелось побыть одной, подумать обо всем, что произошло за последние месяцы и принять решение.
Умом понимаю, что мне нужно делать, но ощущение горечи и боли не дает сил и парализует. Я бесконечно гоняю одну мысль — как бы было прекрасно, если бы никто не узнал о моём родстве с Берестовыми. И мне от этой мысли нехорошо становится. Очень жжет внутри от необратимости случившегося.
Сначала я плакала, а теперь и слез нет, просто смотрю в одну точку и начинаю что-то делать. Это лучшее средство от боли — деятельность. Сегодня забила день под завязку учёбой. Даже не знаю, что мне теперь делать завтра.
Все больше склоняюсь к тому, чтобы уехать. Зашла на сайт авиабилетов и поняла, что ехать мне некуда. Все закрыла и села ужинать.
Звук подъезжающего автомобиля оторвал меня от котлеты, которую я старательно в себя запихивала. Кто это? Дима приехал уже, а Лев Петрович и не уезжал никуда сегодня.
Обычно я свое любопытство сдерживала, но в последние дни моя нервная система плохо стала мне подчиняться, и, поэтому, просто встала и пошла вниз. Мне было интересно, кто приехал.
В гостиной никого уже не было и я развернулась, чтобы уйти к себе.
— Добрый вечер. — раздалось за моей спиной.
Медленно поворачиваюсь и натыкаюсь на нежный взгляд Вани. Именно нежный. Смотрит и молчит, а мои мысли мечутся, как белки по дереву. Ни одну не могу поймать. Одни вопросы внутри — что, как, почему? Почему он вернулся? Что-то изменилось?
— Почему ты… здесь? — наконец-то выдавливаю я.
Ваня засунул руки в карманы брюк и слегка нахмурился.
— Завтра утром сюда приедет Крепов, поэтому и вернулся. Я должен ответить на вопросы. — Ваня вновь посмотрел на меня. — Он хочет видеть нас всех. Меня, тебя, отца, Диму. Понимаешь?
— Нам завтра нужно объяснить все Сергею Геннадьевичу? — задаю вопрос автоматически, конечно, зная ответ.
Ваня смотрит и просто кивает, а потом делает шаг ко мне. Действую инстинктивно — бегу к себе в комнату. Ваня был прав, когда решил уехать, нам рядом быть нельзя, никак нельзя.
57.
Ночь прошла быстро, я спал крепко и без сновидений, даже удивительно. В доме было тихо, когда я вышел в столовую. Потом прошел на кухню и сам сварил кофе. Крепова я ждал к десяти и у меня была куча времени.
— Здравствуй, сын. — в кухню вошёл отец.
— Здравствуй, па.
— Я рад, что ты дома.
— Это ненадолго. — я расположился за столом. — Уеду после встречи с Креповым.
— Мне горько, что мы расстаёмся. — отец сел рядом.
— Пока поживу в офисе. — смотрю в пустую кружку, где плещется кофе. — Мы с тобой будем видеться. — помолчал и глубоко вздохнул. — Ты же всё понимаешь, па.
Отец усмехнулся.
— Легко стать понимающим, когда смерть тебя руками щупала. Ваня, я столько раз за свою жизнь был неправ, труслив, неискренен, что сейчас самому тошно. Теперь нет времени тратиться на это. — отец сглотнул. — Ты очень мне дорог и я не могу допустить, чтобы мы расстались на годы. У меня нет таких сроков.
— Отец, быть здесь для меня просто невозможно. Это слишком близко… к Ане. — чувствую себя очень странно, говоря с отцом так честно.
— Понимаю. — помолчал. — Но прошу тебя — не исчезай.
Я встал из-за стола и поставил кружку в мойку. Постоял, раздумывая, что ответить. Ведь я и сам точно не знал, что и как будет. Уверен только, что подальше уехать нужно, и на этом всё.
— Ваня, ты не спрашиваешь о матери Ани. — это было утверждение, а не вопрос.
Молчим оба. Отец наклонил голову и смотрит вниз.
— Каяться смысла нет. Это ничего не изменит. — заговорил первым отец. — Матери Ани давно нет в живых. — снова молчание. — Наша связь была недолгой, но от этого я виноват не меньше. Антонина была юной, а я слишком самоуверенный. Жена была с детьми, я работал, переезд в Москву готовил. Поступал подло и по отношению к твоей матери и к Антонине. Оправдания мне нет. Про беременность и рождение ребенка я не знал. Когда мы уехали, то все контакты разорвались, хотя сообщить мне о беременности было нетрудно, я не скрывался никак. Насколько я понял, Тоня никому не сказала, кто отец. Родных у нее близких не было и после смерти в родах нашу дочь отправили в дом малютки, откуда её и удочерили. Ну, а дальше ты уже знаешь.
Слушал отца, впервые настолько внимательно. И тема такая — тоже впервые. Вопросов не задавал.
— Твоя мама не знала про мою измену. — продолжил отец у — И та ситуация, после которой случилась беда… — я понял, что речь о смерти мамы. — Я нажил несколько врагов, пока в Москве устраивался. Что неудивительно. — тяжёлый вздох. — Анонимно написали маме про мои, якобы, отношения с одной из сотрудниц фирмы. — отец посмотрел мне в глаза. — Ничего не было, Иван. Ничего! Но это уже ничего не изменит. Мы с тобой так и не поговорили о том вечере, но скажу сейчас — после Антонины я жене не изменял. Мы жили душа в душу, растили сыновей, я очень много работал.