Нечего прощать [СИ]
Шрифт:
— Ты что, — ахнула Анастасия, — от такого «удобрения» у нас сдохнут все орхидеи. Сбросим его лучше в выгребную яму.
Катя вдруг поняла, что от верной смерти ее мужа может спасти только она сама:
— Анастасия, — она включила таки свой пресловутый великосветский тон, — мы только хотели видеть Соню.
— Странно, — заключил Женя, — вы же ее сегодня уже видели и очень хорошо целый час болтали ни о чем.
— Женя, — ответила Катя, — отпусти его, он иногда не знает, что он делает и говорит.
— Это вы правильно заметили, — сказала Ирина, — воспитание
Катя покраснела:
— Какое это имеет значение?
— Ну интересно же, — подхватила Анастасия, — в какой профессии надо ввести обязательную стерилизацию, чтобы вот такое — она показала на лежавшего на полу побитого Виктора, — не размножалось.
Катя потупила взгляд и ничего не ответила.
— Соня не спустится, — сказал Женя Носову и ушел от него к родственникам, продолжавшим стоять единым фронтом, подобно картине о Французской революции.
Виктор поднялся с пола и подполз к жене:
— Мы хотим видеть Соню, мы по закону ее родители до восемнадцатилетия, вы незаконно ее удерживаете.
— Господи, какие слова, какая патетика. Что за быдло к нам в гости пожаловало, — раздалось с лестницы.
Все повернули взор и увидели стоящего там Андрея. Он переоделся, выглядел очень франтово и от слез, которыми он обливался в своей комнате не осталось ни следа. Когда его увидела Катя, то ее лицо резко изменилось, великосветский тон слетел в ничто. Ее словно молнией поразило это появление, которого она не ожидала — ведь даже заявления супруга о призраке Катя восприняла как проявление белой горячки:
— Боже мой…, — только и смогла сказать Катя.
— О! — сказала вдруг Анастасия, — а ты очень вовремя тут появился, Андрюша, спускайся к нам.
— Кто он. Откуда он тут взялся, — просипел Носов.
— Это мой крестник, — ответила ему Анастасия, — его зовут Андрей Спицын, он сын моих друзей из Саратова. Он работает на меня уже полгода.
— О боги, — выдавила из себя Катя, — не может быть.
— И хочу сказать вам, — отрезала Анастасия, — что с завтрашнего дня Андрей получает все права на требование вашего общего долга в полном объеме.
— У нас все готово для этого, Андрюша?
— Конечно, крестная, — сказал он, — мне кажется, что этот кредит не приносит нам достаточно прибыли, поэтому его надо либо востребовать, либо изменить условия, повысив проценты и сумму ежемесячных выплат.
— Ну как вам наш ответный удар, — спросила Ирина, — очень нравится?
— Не то слово, — проговорила Катя, — Витя, пойдем отсюда поскорее, — она помогла мужу подняться и они вышли.
По дороге от двери до калитки Виктору снова стало плохо и Кате пришлось помочь ему дойти до дома. Погода очень сильно испортилась, ветер срывался на шквальные порывы, деревья трепетали от капризов природы, ветви их трещали и шум этот распространялся на всю долину. По земле неслись тучи сухих опавших листьев, летевших подобно необузданной желтой туче и накрывавшей все вокруг своим магическим покрывалом. Один из листьев клена, очень большой налетел на Катю и прилип к ее лицу, она стала размахивать
Гнида выбралась из ванной в отличном расположении духа. Ее настроение очень давно не достигало настолько хорошего уровня. Это надо было закрепить. Заметив цепкий взгляд бабушки, сидевшей на кухне и смотревшей телевизор, но при этом отлично ловившей все передвижения внучки, Гнида постучала в комнату, где в полной темноте сидел Антон.
Он быстро понял, кто пытается вломиться в его тихий мирок, и потому постарался привести себя в нормальный вид, хотя это было сложно:
— Входи, — сказал он.
Гнида вошла и произнесла:
— А чего ты в темноте, я включу свет?
— Пожалуйста, — попросил Антон, — не включай свет, у меня глаза болят, а очки искать не хочу.
— Хорошо, — мягкой интонацией сказала Гнида и прикрыла за собой дверь и прошла к дивану, где прятался ее объект вожделения, — как ты себя чувствуешь, милый?
— Спасибо, Дюша, — ответил Антон, — я бы спросил как ты, после того побоища?
— Я? — нормально, — сказала Гнида, — ерунда — немного крема и следов не остается.
— А боль?
— Боль — это состояние проходящее. Я же знаю, что она пройдет, потому и не боюсь ее особо, — тут она солгала. Внутри она бурлила и кипела и очень хотела совершить ответную мерзопакость Андрею. Но что именно у нее могло получиться, она и сама не представляла. Идей не было совершенно, а действовать было нужно и срочно. Если она сейчас начнет говорить что–то Антону напрямую, то это будет воспринято им как давление, а этого никак допускать нельзя. Кроме того, ситуация сама по себе последнее время неуправляема.
— Тош, — сказала Гнида, — ты правда справляешься с собой и тебе не нужна моя помощь?
— Милая, — Антон сделал над собой усилие и погладил ее по волосам, — я уже сказал тебе, что справился. Но такие вещи быстро не проходят.
— Хорошо, — успокоилась Гнида, — я буду у себя, — если что зови.
— Договорились, — сказал Антон, — я прилягу пока и думаю проспать до утра.
Гнида вышла из комнаты и тихо затворила дверь, после чего направилась на кухню:
— Ну что? — сказала Полина, — ты довольна?
— Вполне, — ответила внучка, — он справляется потихонечку со своими страхами.
— Уверена? А мне показалось, что судя по звукам он все это время тихо рыдал в подушку от боли, которая его съедает. Неужели ты не хочешь и не можешь понять, что он тебя не любит, и использует как бомбоубежище!
— Бабушка! — сказала Гнида возмущенно, — ты иногда можешь помолчать, и оставить свои идиотские наблюдения при себе?!
Полина опешила от такого напора и агрессии, которых раньше от внучки в свой адрес и не видела: