Нечего прощать [СИ]
Шрифт:
Рита и Тимофей наблюдали за этим совсем недолго:
— Я обожаю тебя, — сказал он и страстно поцеловал ее, после чего они скрылись с балкона.
Тем временем первый крокодил вгрызся в предложенный ужин — он ухватил часть руки и стал методично пережевывать левую руку. Зубы вонзились в кожу и быстро достигли пропитавшихся витаминной смесью мышц, которые возбуждали в рептилии дикую агрессию, с соответствующим ситуации хрустом и причмокиванием. Второй крокодил кинулся к правой ноге и очень быстро отхватил себе кусок мяса от задницы. Пережевав полученный деликатес крокодил обогнул терзаемую жертву и раскрыл пасть — Гнида увидела зубы, которые очень
Над поляной стоял идиллический крик Гниды, который регулярно прерывался хрустом костей и бульканьем воды. Крокодилы еще минут семь возились с ее телом, пока пришедшие по зову посетителей смотрители зоопарка не разогнали аллигаторов и не выловили то, что осталось от Надежды Гнидовой. Окровавленное тело вытащили из вольера и положили на бетонный пол. Она истекала кровью и еле дышала, на месте лица можно было увидеть один огромный кровавый фарш и совершенно неясно где именно оно должно быть. Волосы насквозь пропитались кровью, от них исходил запах от которого слабонервные могли упасть в обморок. Внутри Гнида дрожала и билась, боль пронимала ее насквозь и не давала думать — она просто управляла ею. Но смерть никак не хотела приходить, поскольку считала свое появление излишне преждевременным.
Над Озерском восходит солнце. Город просыпается и собирается на работу, учебу и прочие подвиги. Декабрьское солнышко оно тем и ценится — что светит недолго, но очень продуктивно, согревая всех, кто попадает под его лучи, и мгновенно ослепляя.
Анастасия открыла глаза и посмотрела на солнце, которое будто пыталось отогнуть бамбуковые жалюзи ее комнаты, проскочить через зеленый заслон кустов драцены и циссуса и упасть на ее лицо. Вся комната благоухала жасмином — в углу на почетном месте стоял цветущий куст гардении с белыми цветами, которые дарили воздуху свой царственный аромат.
Анастасия поднялась с кровати и накинула на себя легкий халатик из тонкого шелка. Взяла в руки пульверизатор и опрыскала всю растительность в комнате, после чего включила кондиционер, для некоторого понижения температуры в комнате — в противном случае повышенная температура была губительна для циссусов. В помещении еще не осели взвеси жидкости, распыленной на растения. Стоило влаге коснуться листвы как аромат комнаты стал в несколько раз ярче, еще более четким, терпким, волнующим. Что–то в этот момент показалось ей странным, словно зацепилась за острый выступ и больно укололась. Верно — на кусте гардении было семь распустившихся цветков. Вчера утром их точно было девять. Тот что исчез уже увядал и напрашивался на то, чтобы быть удаленным с куста. Но Анастасия не помнила, чтобы сама удаляла цветок. Что ж, значит это сделал кто–то из убиравшихся днем в комнате, пока она была на работе. Бутон мог запросто сорваться с материнского растения на пол, а уж оттуда бы точно перекочевал во чрево пылесоса или ведра для мытья полов. Так что ничего особенного не случилось, — успокоила себя на этой мысли Анастасия.
Следующий шаг алгоритма — пустить воду в ванной. Сейчас будет небольшой щелчок, и уже слышно как вода из крана бьет потоком о поверхность, покрытую дорогой эмалью бежевого цвета.
Через несколько минут Анастасия медленно погружается в теплую воду, сбросив с себя халатик и белье. Прикосновение ее тела к бархатной и приятной воде с мятной
Спустя 15 минут Анастасия уже шустро орудует феном и досушивает непослушные волосы. Звонит внутренний телефон. Фен выключается и берется трубка:
— Да, я слушаю. Привет, Женя! Да, я спущусь к вам через десять минут. Вы у меня гардении для гербария не воровали? А то у меня пропало два цветка. Замечательно. Ты помнишь, какой сегодня день?…
Андрей проснулся первым и сразу посмотрел на спящего мужа — Антон еще явно досматривал очередной сон. Потому, новый член семьи Гордеевых, взявший новую фамилию, поднялся с кровати и подошел к стене, где в рамочке висело свидетельство о заключении брака между Антоном Гордеевым и Андреем Спицыным, зарегистрированным в городе Копенгагене, Дания.
Тут Антон заметил, что его мужа нет рядом и проснулся:
— Солнышко, — сказал он, — вернись пожалуйста, давай досыпать!
— Милый мой, — подбежал к нему Андрей, — с днем рождения, — и он достал из под кровати том «Большой медицинской энциклопедии».
— Это первый? — удивился Антон.
Андрей кивнул:
— А остальные сорок под кроватью.
— Милый мой, радость, — Антон кинулся Андрею на шею…
…Женя положил трубку и повернулся к Соне, которая счастливая лежала на кровати и наблюдала за мужем:
— Что сказала тетушка?
— У нее опять бутоны пропали.
— Ой беда, — сказала Соня, — опять кому то в рот олова нальют!
— Ты мне лучше вот что скажи, — Женя присел на кровать и посмотрел на супругу, — мы сегодня на учебу поедем?
— Родной мой, — сказала Соня, — сегодня же 20-е декабря, у Антохи день рождения, какая к черту учеба!!!..
…Ирина и Марина готовили завтрак на кухне:
— И все–таки я очень рада, — сказала Ирина, — я скоро стану прабабушкой.
— Я тоже, — напомнила Марина, — ты же знаешь, что Тим…
— Знаю, — улыбнулась Ирина, — давай поторопимся, а то не успеем собрать праздничный сюрприз…
…Тимофей проснулся и осторожно попытался вытянуть руку из под Риты, которая к пятому месяцу беременности повадилась спать на спине. Он поднялся с кровати и включил компьютер:
— Дорогой, кто украл моего мужа? — спросила Рита.
— Меня никто не крал, — Тимофей отвлекся от компьютера и вернулся к супруге.
— Тогда чего ты вскочил?
— Просто проснулся, радость моя, — Тимофей рассмеялся и нежно поцеловал беременную жену…
…Анастасия сидела в кабинете и привычными движениями, давно отработанными до автоматизма перебирала почту, полученную за последние сутки. Бумаги быстро разлетались по своим местам — важные — в папочки, спам — в мусорную корзинку. В комнату вошла Ирина с подносом — она принесла булочки и зеленый чай:
— Очень кстати, — сказала Анастасия, — я так тебе признательна.
— Я хотела поговорить с тобой, — ответила Ирина поставив поднос на стол и пронзительно посмотрев на Настю, — давно хотела, и не решалась поднять эту тему.