Нечего терять, или Мужчину делает женщина (Предсмертное желание, или Поворот судьбы)
Шрифт:
– Ну да, – нерешительно подтвердила я.
– Ну поехали, посмотрим, что там у тебя случилось, – сказал хозяин красного джипа.
– Юрец, ты куда собрался? Тебе срочно в больничку нужно. Ты же весь зеленый, столько крови потерял!
– Успею я в больницу. Нужно посмотреть, что там случилось…
– Да какое тебе до этого дело?
– Не нужно человека отговаривать. – Я молитвенно сложила руки на груди. – Если он хочет посмотреть, что у меня случилось, пусть смотрит. Только помочь он вряд ли сможет, сам еле на ногах стоит, а вот вы бы точно смогли. – Я окинула Малыша оценивающим взглядом и обратилась именно к нему: – А с твоей комплекцией там дел вообще на пять минут. Ты двух алкашей одной левой уложишь.
– Ладно, поехали, – решительно сказал Юрец.
– Ты хоть за руль не садись, – попытался остановить его Кабан. – И вообще, зря ты во все это ввязываешься. С каких пор мы стали такими благородными рыцарями?
– Поехали, – повторил Юрец, не реагируя на замечания товарища.
– У вас хоть оружие есть? – спросила я.
– Разберемся. Ты лучше давай показывай, где дача.
Я поспешила к своей машине. За мной развернулись ярко-красный джип и черная иномарка. Я давила на газ и по-прежнему думала о Миле. О ней и о ее шефе… Странно, она так преданно отпахала на него несколько лет, а он даже не захотел вникнуть в суть дела. И ведь она его любила… Я просто уверена в том, что она очень его любила… Господи, почему я говорю о ней как о мертвой? Ведь она живая. Она живая, и я смогу ей помочь. Странная штука все-таки любовь… Ой, какая же она странная… Мила и ее босс… Может, и вправду говорят, что обоюдной любви не бывает. Просто один любит по-настоящему, а другой позволяет себя любить. Так и у Милы. Так же и у меня. Нет, не время думать о ее взаимоотношениях с боссом, сейчас нужно молить Бога только о том, чтобы она осталась жива. Слезы застилали глаза. Я слишком много плакала в последнее время. Слишком много. Тяжелая болезнь, похождения мужа, его предательство, чудовищное одиночество, а затем эта история с проклятой шкатулкой со всеми вытекающими последствиями.
Подъехав к даче Костиного отца, я обнаружила, что иномарка с испачканным кровью багажником отсутствует. Меня охватил ужас. Выскочив из машины, я бросилась навстречу следовавшим за мной мужчинам и замахала руками:
– Сюда!
Пока они выходили из машин, я старалась унять нарастающую дрожь в коленях и хоть немного успокоиться.
– Это та дача, про которую я говорила. Только вот здесь, за забором, машина стояла, а теперь ее нет. Может, эти отморозки уехали? Если они уехали, то вряд ли взяли с собой мою подругу. Она в очень тяжелом состоянии. По всей вероятности, ее бросили в доме.
– Не трандычи, уже башка от тебя болит, – перебил меня Малыш и достал из кармана пистолет. Он обернулся и посмотрел на Юрца. – Юрец, ты бы в машине остался, а то в любой момент свалиться можешь. Сейчас мы с этой идиоткой разберемся и в больничку поедем.
Видимо, Юрцу и в самом деле было очень плохо. Смахнув выступивший на лбу пот, он направился к своему джипу какой-то странной пошатывающейся походкой. Я постаралась не обращать внимания на то, что меня обозвали идиоткой. Наверно, сейчас я и в самом деле выгляжу как самая настоящая идиотка. Прицепилась посреди ночи к незнакомым браткам, притащила их на дачу и пугаю вооруженными отморозками.
– Показывай, куда идти.
– Конечно. – Я кивнула.
Двое таких молодчиков, как Малыш и Кабан, с пистолетами в руках вызывали чувство защищенности и надежду на удачный исход дела.
Первым пошел Малыш. Толкнув дверь, он влетел на веранду, держа при этом пистолет в вытянутой руке. За ним вошел Кабан. Он стал рыскать из комнаты в комнату, не выпуская оружия из рук. Я застыла на пороге. Я поняла, что дом пуст, но никак не хотела в это верить. В комнате валялись осколки разбитой бутылки. У окна виднелась небольшая лужица крови – след ранения Милы. Нехитрая закуска на столе… Но самое страшное то, что дом был пуст, словно все испарились.
– Тут никого нет, – с облегчением сказал Малыш. – В доме пусто.
– Прямо мистика какая-то, – прошептала я.
Тяжело дыша и придерживая на шее полотенце, появился Юрец.
– Тут никого нет, – повторил Малыш и сунул пистолет в карман. – Девчонка детективов начиталась или вообще – того. – Он покрутил у виска пальцем. – Может, ей в дурку надо?
Я подскочила к столу и изо всех сил ударила по нему кулаком:
– Кому это в дурку надо?! Мне, что ли? Я не сумасшедшая! Я нормальная! Вот, посмотрите на этот стол. На нем закуска, которую ели эти выродки.
Мои слова не произвели никакого впечатления.
– А это осколки бутылки, даже двух. Я их разбила о голову одного отморозка! – снова крикнула я.
Никакой реакции не последовало. Я растерянно оглядела комнату и указала пальцем на лужу крови.
– Это кровь моей подруги. У нее было два пулевых ранения. Она отказывалась пить водку, и этот гад выстрелил в нее. Я и представить себе не могла, что за это стреляют. Сегодня я убедилась, что застрелить можно за что угодно.
Мужчины переглянулись и равнодушно пожали плечами.
– Ладно, нам пора, – сухо сказал Юрец и поправил на шее полотенце. – Будь здорова.
– Вы что, собрались уезжать?
– А что ж, мы здесь до утра должны сидеть?
– А как же моя подруга?
– Какая подруга?
– Но ведь ей помощь нужна…
– Что-то я здесь никого не замечаю, кому нужна помощь.
– Но кровь же вы видели.
– И что?
– Это кровь моей подруги.
– Возможно. А возможно, и нет. Может, тут какая-нибудь пьяная разборка была и алкаши передрались.
Я беспомощно посмотрела на Юрца и заговорила, даже не надеясь, что меня слушают:
– Когда я сбежала, она была без сознания. Она потеряла слишком много крови. Скорее всего, она умерла. Два пулевых ранения… Для хрупкой девушки, которая совсем недавно оправилась от страшной болезни, это слишком много. Если она умерла, они положили труп в багажник и увезли куда-нибудь в лес, чтобы скинуть в реку. Для них это в порядке вещей. Они запросто избавляются от трупов. Это звери, в них не осталось ничего человеческого. Мы долго стояли на трассе, машин не было. Значит, к этому дачному поселку есть еще один подъезд. Они уехали в противоположную сторону…
– По-моему, у девчонки с мозгами не все в порядке, – сделал окончательный вывод Кабан. – Ее бы тоже не мешало в больничку, только в другое отделение.
Я заплакала.
– Не верите… Говорите, я все придумала… Не верите, и не надо. Я уже устала доказывать, что черное – это черное, но никак не белое. – Вдруг я вспомнила ту страшную комнату, где лежал полуразложившийся труп женщины. Если Мила умерла, ее могли унести в эту комнату. Какая им разница. Одним трупом меньше, одним больше. – В этом доме есть комната для хранения трупов, – вызывающе произнесла я. – Могу показать.