Нечестивец
Шрифт:
Равно как и природе самого Барериса. Хотя он и не являлся целью его атаки, сияние обжигало его, и, если он не хотел навредить себе ещё больше, ему следовало держаться подальше от его источника.
Но все это не имело никакого значения. Важно лишь то, что Сзасс Тэм наконец оказался обездвижен и уязвим. С песней на губах Барерис бросился на лича.
Его охватила мучительная боль, но он не дрогнул. Более того, эта боль лишь разожгла его ярость. Он принялся раз за разом глубоко вонзать клинок в тело Сзасса
Но внезапно свет угас. Оглядевшись, бард увидел, что Зеркало просто исчез без следа, словно пламя, выгоревшее дотла.
Барериса охватило чувство утраты. Внезапно его шею обхватили костлявые руки.
— Он отправился к своему богу, — прохрипел Сзасс Тэм. — Ты же — иди к своей женщине.
Пальцы лича вонзились в его плоть, и голова Барериса отделилась от туловища. В этот миг он ощутил невероятную боль, сопровождаемую тошнотворным головокружением, а затем все исчезло.
Чумед поставил ногу в стремя. Его язык, прикушенный во время припадка, все ещё болел. Но прежде чем он успел запрыгнуть в седло, он увидел, что к нему сквозь толпу отступающих солдат и отрядов резерва, двигающихся в противоположном направлении, спешит Со–Кехур.
Судя по виду, скорпионье тело аутарха изрядно пострадало в бою. Чумед постарался подавить радость, охватившую его при виде этого зрелища. Учитывая, что лорд, которому он служит, обладает психическими способностями, это было просто–напросто опасно.
— Ты видел? — воскликнул Со–Кехур. Судя по его тону, он уже и думать забыл о наказании, которому недавно подверг своего подчиненного.
— Нет, милорд. Я был… выведен из строя вплоть до недавнего времени.
— Я почти убил саму Лаллару! Она была в моей власти!
Почти. Предмет гордости слабаков и глупцов.
— Жаль, что меня там не было, — произнес Чумед. — Но я постарался разобраться в том, что творится на поле боя, и, как мне кажется, эта атака не смогла переломить ситуацию в нашу пользу. Поэтому я все же советую…
— Где мои ремесленники? Мне нужны новые глаза, заплатка и все прочие ремонтные работы, которые можно осуществить быстро. Ремесленники! — Со–Кехур опустился на живот, чтобы слугам было проще добраться до верхней части его тела. Между двумя пластинами на задней части его головы зияла дыра.
— Я правильно понял, что вы собираетесь вернуться в бой?
— Разумеется! — воскликнул Со–Кехур.
— Разумеется, — Чумед взобрался аутарху на спину.
Один из уцелевших глазных отростков Со–Кехура повернулся в его сторону.
— Что, во имя Черной Руки, ты творишь? — спросил некромант.
— Я заметил болтающийся обломок. Если я его оторву, это сэкономит ремесленникам немного времени.
— О. Ну, в этом случае…
Чумед вынул меч из ножен и вонзил
Скорпион содрогнулся. Чумед спрыгнул со спины аутарха. Одно из щупалец пролетело от него на расстоянии пальца, и он неловко грохнулся на землю, припав на одно колено, чтобы не потерять равновесие.
Он почувствовал, что огромное стальное тело вот–вот погребет его под собой, и, вскочив на ноги, бросился бежать. Гигант рухнул на землю, чуть не придавив его, и он развернулся, желая увидеть, что аутарх предпримет дальше.
Скорпион издал сдавленный клацающий звук и затих.
Остальные офицеры, спешившие на встречу с Со–Кехуром, застыли на месте и, разинув рты, взирали на тело своего хозяина и его убийцу.
Чумед устремил на них гневный взгляд.
— Теперь я тут командую! — произнес он. — Есть желающие это оспорить?
Очевидно, таковых не нашлось.
— Тогда трубим отступление! Шевелитесь!
На протяжении нескольких мгновений Аот продолжал цепляться за надежду. В конце–концов, ему уже не раз доводилось видеть, как Зеркало оказывался на грани уничтожения. А после превращения в нежить Таммит дважды отрубали голову, и она не погибла.
Но на сей раз призрак исчез окончательно, и даже измененные голубым пламенем глаза боевого мага не смогли уловить никаких признаков его присутствия. На мертвенно–бледной коже Барериса начали стремительно проступать трупные пятна, когда отсроченное на девяносто лет гниение наконец заявило на его тело свои права.
Охваченный скорбью, Аот осознал, что после смерти друзей у него, по крайней мере, появилась возможность использовать самые сильные заклинания, что имелись в его арсенале. Его не волновала судьба выживших дьяволов и демонов Неврона, ведь для лича они больше не представляли никакой угрозы. Они либо сражались со своими сородичами, попавшими под контроль Сзасса Тэма, либо отражали натиск призраков, сотворенных некромантом из материи ночи.
Аот вскинул копье, и на лича низвергся огненный дождь. В тот же миг зулкиры также обрушили на него всю свою магию.
Все демоны оказались уничтожены, а тени исчезли в небытии. Сзасс Тэм же, находившийся в самом сердце взрыва, превратился в обугленный скелет, но скелет этот продолжал твердо стоять на ногах.
Лич, чьи кольца, амулеты и прочие талисманы сияли алым светом, повернул свои пустые глазницы в сторону Самаса Кула, взмахнул теневым посохом, и в воздухе перед его бывшим соратником появилась пара клыкастых челюстей. Они устремились вперед, и, вцепившись в пухлое тело преобразователя, разорвали его на части так быстро, что тот успел издать лишь один сдавленный всхлип.