Нечестивый
Шрифт:
– Найди, что накинуть сверху или спрячь жилет, ясно?
Снова кивок.
– Хорошо. Вали отсюда и никому на глаза не показывайся. Перед въездом в город на заправке стоит мой байк. Бери ключи и пулей в дом. Понял?
Праведник замотал головой и пробубнил что-то невразумительное. Хельмуту пришлось убрать руку.
– А ты? – сразу выпалил Праведник, почувствовав свободу.
– Я тебе отчитываться должен? – огрызнулся Хельмут. – Пошел, я сказал.
В ту же секунду Праведник рванул с места. Он пулей пронесся по аллее и скрылся в темноте очередного
– Так-то лучше, – едва слышно сказал ему вслед сержант.
Впервые за свою жизнь он четко и ясно понимал, что делать дальше.
Глава 9
Сейчас…
Бар «Старая лошадь» стоял на выезде из города. Его хозяин десяток лет судился с властями, с триумфом отбивая перенос постройки на пятьсот метров левее. Он верил, что его детище спасает только сильная любовь местных – бар в глазах горожан олицетворял неравную борьбу частной собственности с властью города. Последняя должна была проиграть чисто из принципа, даже если из-за этого придется сбавлять обороты и ехать в объезд. Так что бар стоял и грозился выстоять еще несколько судебных прений.
Но этой ночью к хозяину приехали двое в пиджаках, галстуках, с исписанными бумагами в аккуратной черной папке. А в пять утра его шея уже плотно застряла в веревке прямо напротив окна. Кряхтя от удушья, он видел, как к бару подъехал байк цвета воронова крыла. Он попытался задеть ногой стул, надеясь, что шум кто-нибудь услышит, но его надежда утонула вместе с новым звуком мотора, а глаза уже не смогли рассмотреть, как из-за угла его бара выехал еще один чоппер с высоким рулем и немного покачивающимся в раме двигателем.
В это же время Хромой чувствовал особое блаженство. Он не мог точно сказать, когда в последний раз выводил свой мотоцикл. Это притом что Dyna Wide Glide всегда приковывал к себе внимание, дефилируя по городу. Ехать на нем в колонне «Легиона» было сплошным удовольствием. Но по какой-то нелепой случайности байк несколько лет стоял на одном месте, а вместо него по городу наворачивал круги дряхлый Форд. Сегодня чопперу дали второй шанс. Где-то в глубине души Хромой понимал, что ему тоже. Поэтому с собой он взял достаточно вещей для долгой поездки. И прихватил давно забытый пистолет.
– Мне всегда было интересно, каково быть одноногим байкером? – сказал Призрак, когда Хромой заглушил двигатель.
Он стоял, облокотившись на мотоцикл, и блаженно затягивался сигаретой с едким запахом. Хромой ностальгически улыбнулся – подобную картину он часто наблюдал, а еще чаще сам так стоял в предвкушении новой дороги.
– Да как тебе сказать, рыжий. Так же как и двуногим. Только когда трахаешься, поскрипывает.
Призрак засмеялся и запустил бычок в сторону темного окна.
– Едем или тебе отдохнуть? Руки не устали с непривычки?
– Я еще тебе фору дам, сопляк.
– Так куда едем? – со всей серьезностью спросил Призрак.
– Не доверяешь?
– Доверять? Ты рехнулся? Да я тебя в третий раз в жизни вижу. Кто знает, может, Хельмут именно от тебя ящик прятал.
– Все не так просто, малец. Будь оно так, мы бы его давно нашли. Хельмут спятил, а искать, куда псих что-то спрятал – тот еще геморрой. Так что в заповедник поедем. Знаешь, где это? Ехать недолго, только дорога отвратительная, доберемся к полудню. Это если повезет.
Призрак недовольно покрутил зажигалкой.
– Не сходится, – сказал он. – Я охотников проверял, прошерстил все списки за десяток лет. Не было там Праведника.
– А кто тебе сказал, что он охотник? – усмехнулся Хромой, во всех красках представляя знакомство. – Нет, нет, нет. Ни в коем случае. Он… А, черт с тобой, сам все увидишь.
Хромой не соврал. Дорога и вправду была отвратительной. Она петляла и извивалась как уж, не давала разогнаться, а если и появлялся прямой отрезок, то он обязательно был усыпан гравием. Остановиться пришлось трижды. Два раза – чтобы решить, как лучше объехать перекрытые после оползней участки. Третий – из-за нелепой случайности, которую позже Хромой посчитает первым знаком повернуть назад.
Солнце уже стояло в зените, на трассе, кроме двух мотоциклистов, не было ни души. Обычно оживленный, сегодня этот участок словно вымер, оставляя полный простор для движения.
Хромой расслабленно держал руль и краем глаза наблюдал, как Призрак двигается на неизменно одинаковом расстоянии одного колеса. Ради интереса он то сбавлял скорость, то набирал обороты. Дистанция не менялась. Он дал немного вправо. Призрак повторил маневр как его собственная тень. Хромой собрался повернуть влево. Оглушительный хлопок прогремел прямо у его живота. Руль повело. Мотоцикл начал петлять и Хромому пришлось приложить значительные усилия, чтобы остановиться. Инстинкты не подвели, но это стоило последней выдержки.
– Какого хера! – он обошел байк.
– Колесо? – подъехал Призрак.
– Ты видишь, что нет. Какая-то тварь влетела прямо в морду.
Помутневшая от времени передняя фара Харлея была разбита вдребезги, а с оставшихся внутри осколков нехотя падали густые капли бордовой крови.
Призрак слез с байка. Отошел к обочине, что-то выискивая. Когда нашел, толкнул носком ботинка распластавшуюся на песке тушу.
– Птица, – сообщил он.
– Нахуй птицу! Эта сука расхерачила мне всю фару! Что за ублюдочные животные, – Хромой вытер пот со лба и нагнулся над тушкой. – Это что, ястреб? Твою ж мать, ты посмотри, у него глаза зашиты. Какому уроду надо зашивать птице глаза?
– Их так дрессируют, – не задумываясь, ответил Призрак. – Зашиваешь ей веки и носишь с собой. Не скажу, сколько точно надо носить, но, кажется, времени на это уходит порядочно. Потом можешь отпустить.
– Больные ублюдки.
– Этот, видимо, сумел вырваться.
– Ненадолго.
Хромой смотрел на неровный шов, соединяющий веки птицы и ощущал неподвластное ему желание дотронуться, разрезать нить и посмотреть прямо в ястребиные глаза. Какого они цвета? Теплилась ли там еще свобода?