Нечто из Рютте
Шрифт:
– Прекрасно, мне все нравится, – сказал солдат, оглядевшись.
– Господин барон просит вас быть на ужин, – важно сказал седой слуга.
– Поблагодари господина барона и скажи ему, что я обязательно буду.
Слуга поклонился и хотел было идти, но солдат его остановил:
– Ёган, а молодая госпожа будет на ужине?
– Вряд ли, господин, она очень редко ужинает с бароном, она ужинает у себя.
– Мне нужно будет с ней поговорить.
– Молодая госпожа живет в донжоне, напротив вас по стене, – ответил Ёган.
– В донжоне? – удивился солдат. – А почему не
– Она так пожелала.
– Что, из-за баронессы?
Слуга барона молчал с важным видом.
– Понятно, ну а что ты думаешь о ее служанке?
– О служанке молодой госпожи?
– Да.
– Грубая деревенщина, не из наших краев.
– Она грамотная?
– Очень сомневаюсь.
– Хорошо, спасибо.
Ёган, слуга барона, с достоинством поклонился и вышел. Ёган, слуга солдата, произнес:
– Да-а, неплохо живут господа. Такая кровать поболе телеги стоит, и пол, – он постучал каблуком сапога по деревянному полу, – пол очень добрый. – Он огляделся. – А на чем же я буду спать? В харчевне-то хоть лавка была.
– Найдешь себе тюфяк, – сказал солдат, – на полу положишь.
– На полу? С такими-то сквозняками? Могу и не проснуться.
– Придумаешь что-нибудь или в людскую пойдешь.
– Тогда, конечно, придумаю, в людскую-то мне идти нет желания, – заметил Ёган.
– Иди ешь, – сказал Волков. – Потом перевезешь сюда вещи и лошадей перегонишь. И займись ими, сегодня я уже никуда не поеду.
– Да, господин, все сделаю.
Глава седьмая
Воинство барона собралось во дворе замка, недалеко от ворот: сержант и девять его стражников молча стояли, стараясь выглядеть молодцевато, пока солдат внимательно и придирчиво осматривал их. Ничего удивительного Волков не увидел. Трижды засаленные и замызганные стеганки – гамбезоны, старые сапоги, пара нечищеных шлемов. Он вытащил у одного из них из ножен фальшион со скосом обуха. Удобное, страшное оружие, если оно не тупое, а этот был не только туп, а еще и крив. Когда-то погнутый, потом был выпрямлен – возможно, обычным булыжником с дороги. Не говоря ни слова, Волков бросил оружие на землю, пошел дальше, рассматривал, трогал. У одного из стражников взял копье, осмотрел его. На кривоватой, дурно струганной палке торчал ржавый, тупой, плохо закрепленный наконечник. Волков потряс древко, наконечник заметно болтался.
Солдат вернул копье, подошел к сержанту и негромко спросил:
– Расскажи мне, кто назначил тебя сержантом?
– Барон, – буркнул сержант. Он все прекрасно понимал.
– А за что?
– Было за что.
– Может, ты мясо хорошо жарил на углях?
Сержант угрюмо молчал, теребил усы. Солдат повернулся к стражникам:
– Завтра к утру все оружие должно быть приведено в порядок. Гамбезоны выстираны, портки, кстати, тоже, сапоги зашиты, почищены. Подготовьте коней боевых и сбрую. Все осмотрю. Седла, стремена, потники тоже.
– Всем этим конюх занимается, – буркнул сержант.
Волков не обратил на это внимания.
– Завтра двое с лошадьми поступят в распоряжение егеря Клауса, будут ему помогать. Сержант и еще четверо пойдут со мной. С
Он обернулся к сержанту:
– Мне было бы стыдно. Мне барон людей своих доверил, а я их довел до уровня банды. До уровня лесных бродяг.
– Барон с зимы жалованья не платит, – произнес сержант. – Вот люди…
– Не повод держать оружие в таком состоянии.
Он повернулся и пошел к конюшне барона. Пойдя несколько шагов, обернулся и спросил:
– А сколько барон должен стражникам?
– Не знаю, – ответил тот. – Надо посчитать.
– Даже этого не знаешь, – с гримасой снисходительного презрения сказал солдат. – Посчитай мне все.
Сначала они сидели и пили вино. Волков больше молчал, а барон рассказывал, где и с кем служил, где бывал. В основном это было перечисление разных благородных имен и обзор вин в антураже рыцарских войн. Солдату было скучно, но он пил вино, слушал и вежливо кивал.
Слуги начали носить еду. Седой Ёган распоряжался со знанием дела. Сперва принесли большую чугунную кастрюлю с еще кипящим в вине петухом, который невыносимо хорошо пах, затем на стол поставили блюдо с жареными зайцами.
– Сам загнал сегодня парочку, – похвастался барон. – Без егеря, один.
Тут же на столе появились большое блюдо с солеными листьями капусты, тарелка с тертой репой и постным маслом.
Волков был очень голоден, от запахов кружилась голова, ведь он сегодня ел рано утром. Но солдат умел терпеть и ждал, когда барон приступит к трапезе, а тот продолжал разглагольствовать, видимо, в ожидании кого-то. Так и оказалось.
Вскоре в зале появилась дородная, богато одетая дама и маленький мальчик, которых Волков уже видел. Он встал и поклонился с максимальной галантностью, после чего барон их познакомил. Дородную даму, жену барона, звали Фредерика. Она была пухла и улыбчива. Судя по всему, еще и набожна – часто поминала Бога и Матерь Божью. А мальчишка был боек, как и положено быть мальчишке. Боек и смышлен, а звали его Леопольд.
– Теперь вы живете у нас? – спросила баронесса, усаживаясь напротив солдата.
– Да, барон удостоил меня такой чести.
– Вам понравились покои?
– Госпожа Фредерика, – произнес Волков, – я солдат, почти половину своей жизни я спал на земле, в телегах, в палатках, на лавках. Так что ваши покои, ваши перины и белые простыни кажутся мне раем.
– А я хотела спросить, хороша ли перина, – засмеялась баронесса.
– Необыкновенно хороша, – улыбнулся Волков.
– Так вы солдат! – радостно завопил мальчик. – Вы воевали на войне!
– Да, господин молодой барон, воевал.
– С еретиками?
– С еретиками.
– А много убили?
– Я не считал, но, надеюсь, достаточное количество я отправил в чистилище.
– Никакого им чистилища, – серьезно сказал мальчишка. – Пусть горят в аду. Вот я, когда вырасту, стану рыцарем. Я тоже буду убивать еретиков.
– Ни секунды не сомневаюсь, – улыбнулся солдат.
Леопольд посмотрел на него пристально, с подозрением, и спросил:
– А что такое секунды?
– Это очень короткая часть времени. Ваш учитель расскажет вам об этом.