Неделя из жизни Дорес
Шрифт:
А как ты их выталкивал, Стив!
Как кричал!
Ты меня защищал. Понимаю.
Маму все же мне жалко. Ей не повезло. Ни секунды отца не любила!
Попытки президента Соединенных Штатов и губернатора штата Огайо удовлетворить просьбу родителей Дорес Шумни, которые обратились в Верховный Суд Соединенных Штатов с тем, чтобы добиться постановления, запрещающего Стивену Шумни прервать искусственное питание его жены, поддерживающее ее жизнь в течение двенадцати лет, не увенчались успехом. Верховный Суд соединенных Штатов не посчитал себя вправе вмешиваться в частные дела граждан, и многолетнее разбирательство, имеющее
День первый, 12 апреля .
Пить, пить, пить. Вижу Стивена. У Стивена дети. Они любят меня, потому что я люблю Стивена. Он любит детей. Дети любят меня оттого, что я люблю Стивена. Он любит их оттого, что они его дети. Он любит меня и оттого не дает мне воды. Вдруг я заболею. Дети любят меня. Стивен не верит, что меня можно напоить. Я люблю Стивена. Он прогнал маму и Энн. Дети любят меня. Слава Богу! У Стивена дети!
В первый же день у здания хосписа Святой Елизаветы (штат Огайо, Мелвилл) собралось больше ста человек, требующих, чтобы Дорес Шумни была вновь подключена к аппарату искусственного питания.
Что, скандал? Ну, был, конечно. Скандал был. Да. Но не по вине моего жениха. Что это вы удивляетесь, что я называю Стива Шумни своим женихом? А кто же он мне? Мы вместе уже восемь лет. У нас двое детей. Мальчику — два года, девочке — семь месяцев.
Стив мне рассказал, что там было, в хосписе. Он получил наконец добро, чтобы ее отключить. Я так считаю, что это нужно было сделать сразу, не мучить ее, бедную, двенадцать лет. Конечно, я ее видела. Не сейчас, а года три назад. Потом я уже не ходила туда. Я была беременной и кормила. Беременной женщине не нужно смотреть на это. Это просто труп, и все. Не живой человек. А именно труп. Мертвая. Я не знаю, на что мой Стив надеялся. Как вы догадываетесь, я его к ней не ревновала. Мне просто ее саму было жалко. Дорес. Ведь если бы она видела себя! Она бы этих врачей и всех этих доброхотов своими бы руками убила, я точно знаю. Издевательство какое-то над человеком! А к скандалу Стив не имеет никакого отношения. Это все начала ее мать. Она вообще, насколько я знаю, истеричка. Он вошел с другими людьми, с врачами и сестрами. Чтобы отсоединить ее от аппарата. А мать с отцом были там. И сестра двоюродная с ними. И мать набросилась на него с кулаками. Стив мне сказал, что у нее изо рта аж пена шла. Она тоже ненормальная, так мне кажется.
День второй, 13 апреля.
Пить, пить. Пить. Вся в песке. Он ушел. Кто? Неважно. Ушел.
Только Стивен — вот он. Только зайчик со мной. А другие нам только мешают.
Другие не любят Стивена. Ну их всех! Пусть кричат. Я люблю. Я скажу им: «Эй, вы! Отпустите!»
Сколько рядом воды, а мне все не дают.
Если набрать в руку снега, то он растает и будет вода. Ее можно пить. Пить.
Состояние Дорес Шумни, отключенной от аппарата искусственного питания, крайне тяжелое. Журналистам запрещен вход в помещение хосписа. Не разрешается делать снимки. Днем и ночью у помещения хосписа Святой Елизаветы стоят люди. Большинство из них молятся. В руках у молящихся зажженные свечи. Собравшиеся требуют, чтобы Стивен Шумни восстановил искусственное питание Дорес Шумни. Главный врач хосписа доктор Альфред Нюи в своем интервью, данном газете «Огайо Таймс» по телефону, уверяет, что Дорес Шумни не испытывает никаких страданий.
День третий, 14 апреля.
Этот птенец — был. Открываю глаза — и он тут. А теперь — никого. Пустое дерево. Зачем в нем дупло? Если птенца нет, то и дупла не нужно. Не нужно и дерева. Птенец испугался. Упал, бедный, прямо в огонь.
Кому это пришло в голову — развести огонь тут, под деревом? Без воды вы его не потушите. Спросите у моего мужа. Он скажет вам то же самое.
Испекли птенца вместе с перьями.
Зачем он им? Они разве голодные?
Вы слышите запах?
У хосписа Святой Елизаветы кроме взрослых находится тридцать детей возрастом от восьми до шестнадцати лет. В руках у них пластмассовые стаканчики с водой и зажженные свечи. Собравшиеся собираются еще раз обратиться к Верховному судье Соединенных Штатов для очередного пересмотра решения суда, предоставившего Стивену Шумни возможность отключить Дорес Шумни от аппарата искусственного питания.
День четвертый, 15 апреля.
Ребенок, которого нельзя, был сегодня со мной.
Стив, ну что значит: как? Очень просто: он был. Он был здесь, и его убивали.
Стивен, времени нет. Он не плакал тогда. И ножа не почувствовал.
Ладно!
Все прекрасно почувствовал!
Я вот спала. Сны глядела.
Мне было не больно.
Подхватили его и скорей — прямо в таз. И скорей — хоронить.
Видишь? Видишь?
…А кстати, зайчик, ты догадался, почему он не плакал? Я тоже не плачу. Мы, Стив, не умеем.
Собравшиеся у хосписа Святой Елизаветы выражают свои требования и предъявляют претензии Стивену Шумни, который пятый день проводит у постели своей умирающей жены Дорес Шумни, отключенной от аппарата искусственного питания. Крики и требования собравшихся привели к тому, что полиция вынуждена была принять меры. Те, кто отказался покинуть двор хосписа, были арестованы и в наручниках отвезены в отделение. Среди арестованных оказалось несколько детей в возрасте от одиннадцати до четырнадцати лет.
День пятый, 16 апреля.
Он опять приходил. Я подумала: ты. Но ты рядом, я знаю твой голос. Значит, он. Ах, как мне хорошо! Как легко. Я пила из реки, ты не видел. Ты проспал, мой хороший, мой зайчик, проспал! Ну и ладно. Я, Стив, не в обиде.
Он мне реку оставил, когда уходил. Я все пью. Меня очень все любят. Потому и стоят. Все стоят, погляди! И он тоже стоит. Видишь, Стивен?
Ну, зачем ты сказал: «Нужно сделать аборт». Ведь раздуло меня, как корову!
Унесли. Весь в крови. Всего десять недель. Я спала. Стив, я не разглядела.
А теперь вот пришел. Не в крови, а как все. И глаза есть, и пальчики. Милый!
Я ему говорю: «Милый, видишь: река?»
Он смеется. Он так меня любит!
По прогнозам врачей, Дорес Шумни не сможет прожить дольше недели. Родители Дорес Шумни в третий раз обратились в Верховный Сенат с просьбой восстановить искусственное питание их дочери. Сенат в просьбе отказал.