Неделя в декабре
Шрифт:
Блог блог блог блог — занятие немного странное. Блог блог блог. Ну да ладно. Что я хочу сказать?
Дело в том, что я, похоже, запутался. Полагаю, очень многие люди моего возраста пытаются понять, во что они верят. Я видел таких в университете, видел в школе. В университете они мне поначалу нравились — их страстность. Конечно, я сторонился повальной моды — на народные танцы, на астрономию. Но у меня имелись принципы, страстные увлечения, и я сознавал свою правоту. Беда состояла в том, что я не мог собрать их воедино, не мог отыскать систему, которая объяснила бы все на свете. Потом я решил, что нашел ее —
Мой отец был верующим человеком, таким он и остается.Мальчишкой я прилюдно читал Коран. Владел арабским настолько, чтобы хорошо читать его в мечети. В одиннадцать лет тажвид был для меня почти всем. Это такой особый способ декламации. Блог блог блог. Кто, собственно говоря, станет читать мою писанину? Я разговариваю сам с собой, верно?
Господи, я похож на пятнадцатилетку, который сидит в своей комнате, пытаясь понять, существует ли он! Хотя, взглянув на «дверной половичок» моего сайта, легко понять, сколько мне на самом-то деле лет и как я выгляжу.
В школе я утратил интерес к вере, поскольку мне казалось, что она разделяет людей. Вера отвращала меня от друзей, обращала в иноземца. А университетский опыт занятий политикой лишь утвердил меня в этом мнении. Религия представлялась мне чем-то племенным, чем-то, тормозящим движение людей к пониманию того, как работает эксплуатация, как устроены экономические системы, как США манипулируют Ближним Востоком и так далее. Как неимущие нашей планеты выбиваются из сил, обслуживая имущих.
Это было своего рода дорогой в Дамаск — вернее сказать, в Мекку — в течение какого-то времени. Я отыскал нечто подлинное, превосходившее своим значением экономическую власть, и понял: пока мы не осознаем это нечто со всевозможной ясностью, нам ни к чему прийти не удастся. Было ли это возвращением в исходную точку?
Хасан снял руки с клавиатуры. Теоретически его «членство» в «МестоДляВас» насчитывало два года, однако он туда почти не заглядывал. Его «дверной половичок» — экран приветствия — рассказывал о нем совсем немногое, а судьбы детей, с которыми он учился в школе, Хасана почти не интересовали, даром что один или двое из них отметились на его «доске объявлений».
Блоги, думал он, скользя глазами по рассказам о походах в кино и в новые рестораны, о приездах в аэропорты, из которых авторам этих рассказов предстояло отправиться с визитами к их разбросанным по всему свету тетушкам, — это и есть последнее прибежище неудачников, все эти «тексты» смахивали на годовой отчет о жизни, присланный тебе кузеном до того занудным, что родня загнала его аж в Патагонию. А видео были еще хуже: подрагивавшие фильмы о поездках, снятые на мобильные телефоны с задних сидений такси, или рекламные ролики, в которых женщины под музыку выпячивали лобки.
Подавляющее большинство тех, кто писал в блогах, жаждало, судя по всему, чтобы кто-нибудь подтвердил само их существование, думал Хасан. Ответ был таким: вы существуете. К сожалению. Просто теперь миллионы этих людей обрели возможность демонстрировать другим всю пустоту своей жизни.
И все же он снова начал печатать, двумя пальцами и без ошибок.
Через неделю на его личной странице появилась «инъекция», как это именовалось в «МестоДляВас», — письмо от некоего «Серого_Всадника», заинтересовавшегося тем, что написал Хасан, и захотевшего ему помочь. Только
Хасан задумался — ненадолго. Как раз от таких встреч родители его неизменно и предостерегали, но ведь ему уже не двенадцать лет. Что дурного с ним может случиться? В худшем случае этот малый окажется извращенцем — тогда они просто поговорят, и все. Улицы Глазго и Лондона научили Хасана немалой изворотливости.
Сидя в кабинке интернет-кафе и прихлебывая чай, купленный им навынос в соседнем «Кафе-Браво», Хасан, чтобы скоротать время, просматривал свою электронную почту. Они договорились, что «Серый Всадник» узнает его по имевшейся в «МестоДляВас» фотографии, так что красная гвоздика в петлице кожаной куртки Хасану не понадобится.
— Вы, я так понимаю, Хасан?
На мужчину, занимавшего соседнюю кабинку, он никакого внимания не обратил. Интересно, как долго тот наблюдал за ним, пока он копался в почте?
— Да.
Хасан встал, протянул правую руку и получил неожиданно теплое рукопожатие.
— Я — Салим. Думаю, мы можем обойтись без дурацких интернетовских псевдонимов.
Мужчина лет тридцати, ростом немного выше Хасана, с африканскими — эфиопскими, быть может, — корнями, открытым, дружелюбным лицом и лондонским выговором. На краткий миг он приобнял Хасана за плечи. Серьга в мочке левого уха.
— Тут неподалеку есть соковый бар. Если хотите, можно в нем и поговорить.
— Хорошо.
Хасан сознавал, что держится слишком настороженно, и жалел, что не смог с большей сердечностью ответить на дружеский жест Салима, но, в конце концов, встреча их выглядела довольно странно: переход от гипотетической реальности электронных псевдонимов к теплоте человеческих прикосновений.
Они прошлись по Графтон-Уэй до сокового бара, он же кафе, заставленного круглыми столиками и легкими металлическими стульями. Хасан любил такие места: современные, без спиртного; их становилось все меньше — заведений, не отошедших в собственность «Кафе-Браво», «Фолджерса» и прочих американских монстров с их кисловатым, дорогим кофе, липнувшими к зубам оладьями и длинными очередями.
Он заказал манговый сок и отметил про себя, что Салим сделал то же самое.
— Я видел ваш блог в «МестоДляВас», — сказал Салим. — Я пользуюсь им… ну, как мощной поисковой машиной, которая проводит отбор по множеству ключевых слов. Прочитав то, что вы написали, я смеялся и не мог остановиться.
— Я понимаю, это немного смахивает на подростковый лепет, просто…
— Нет-нет, я вовсе не о том. Я смеялся от радости — потому что каждое ваше слово представлялось мне справедливым. Наша с вами встреча была предопределена.
— Вот как? — Хасан, несмотря на всю его настороженность, невольно улыбнулся. Дюжий Салим напоминал ему медведя Балу из мультфильма «Книга джунглей».
— Да, — улыбнулся Салим. — Я руковожу дискуссионной группой в мечети, которая стоит неподалеку от вашего дома. Рядом со станцией «Паддинг-Милллейн». Раз в неделю мы собираемся после молитвы и обсуждаем нашу веру, нашу жизнь, пытаемся найти способ соединить их в одно целое. Мне кажется, что многие из традиционных мусульман просто произносят пустые для них слова — понимаете? — а помолившись, думают, что этим все и кончается. Мы же делимся мыслями о том, каким образом Коран может стать жизненной программой каждого из нас. О том, что ислам — это на всю жизнь.