Недетские игры. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
— Спасибо, милый, — поблагодарила Мэри, заняв место за рулем и вцепившись в него с обычной мрачной решимостью; она резко отпустила сцепление, нажала на акселератор, и машина рванулась вперед под улюлюканье Майкла.
Услышав звук отъехавшей машины, Эллиот выпрыгнул из постели и распахнул дверь чулана. Инопланетянин отпрянул назад, вжавшись в стену.
— Эй, вылезай-ка отсюда, — позвал Эллиот, протягивая руку.
Старый уродец нерешительно прошлепал в комнату и остановился, оглядываясь. Взгляду его открылось великое разнообразие причудливых предметов, большей частью пластмассовых. Он сумел распознать только письменный стол, да и тот был слишком высок для обладателя таких коротких ног, как его собственные. Впрочем, зачем ему стол — не собирается же он писать письмо на Луну?
— Как же мне тебя называть?
Эллиот посмотрел в огромные блестящие глаза страшилища, в которых искорками вспыхивали, распускаясь и увядая, крохотные цветки энергии? Существо осматривалось по сторонам, и Эллиот посторонился, чтобы не мешать.
— Ведь ты инопланетянин, верно?
Чудище моргнуло, и Эллиот понял, что выпученные глаза каким-то образом отвечают ему, но ощутил лишь неясное жужжание в голове, словно в нее забралась муха.
Эллиот открыл дверь в коридор. Инопланетянин отскочил назад — за дверью исходила слюной зловредная маленькая тварь, земная собака, с глупыми любопытными глазами и враждебностью в голосе.
— Гарви! Веди себя прилично! Не кусайся и не нервничай… Хороший пес. Хороший Гарви…
— Гыыррррррррррр… Гггыыырррррррррр…
Речь собаки по межгалактическим стандартам общения принадлежала к еще более низкой категории, чем речь мальчика, и напоминала шум двигателя космического крейсера, попавшего в аварию.
— Видишь, Гарви? Он хороший. Он тебя не тронет. Он не кусается.
У пальца ноги неземного существа возникло полупрозрачное облачко. Гарви поспешил сунуть в него нос, и перед не подготовленной к этому собакой — словно в другом измерении возникла огромная, сотканная из света суповая кость; сверкая и переливаясь, она летела в ночи с воющим звуком, эхом раскатывающимся по древним космическим закоулкам.
Бедный пес съежился, припав к полу, сознание его помутилось. Из пасти вырвался жалобный стон. Поджав хвост, он стал пятиться назад.
Уродец шагнул вперед.
— Ты умеешь разговаривать? — для вящей убедительности Эллиот сжал и разжал кончики пальцев, изображая говорящий рот.
Престарелый ученый снова мигнул и в свою очередь начертил кончиками пальцев узоры и хитросплетения галактического разума, высшие формулы космического выживания, выведенные за десять миллионов лет.
Эллиот недоуменно хлопал ресницами, не успевая следить за рассекающими воздух пальцами, выводящими изящные орбиты, спирали и изломы важнейших физических законов.
Осознав бесплодность своих усилий, ветеран галактических путешествий, совсем было отчаявшись, опустил руки, но вовремя вспомнил, что перед ним десятилетний мальчуган.
Что же делать? Умудренный годами ученый проанализировал ситуацию. Его интеллект настолько опережал мыслительные возможности ребенка, что даже не придумаешь, с чего начать.
Беда в том, что он слишком сложно устроен. Впрочем, постойте, может быть…
Он попытался низвести себя до примитивного уровня путаного мышления землян, но дальше бесцельных манипуляций пальцами дело не пошло. Как он мог надеяться донести до их сознания смысл великих уравнений, грандиозных открытий, порожденных блуждающими гиперзавихрениями времени? Он едва научился просить «М amp;М»!
Эллиот подошел к транзисторному приемнику и включил его.
— Тебе нравится такая музыка? Рок-н-ролл?
Из приемника полились звуки, подобных которым межгалактическому страннику слышать не приходилось; в голове возник телепатический образ камней, лавиной несущихся вниз по склону. Он поспешно прикрыл руками чувствительные к шуму ушные клапаны и скорчился в три погибели на полу.
Эллиот огляделся по сторонам в поисках других предметов, о назначении которых необходимо знать пришельцу из космоса. Он выудил из копилки монету в двадцать пять центов.
— Вот кое-что из наших денег.
Инопланетянин смотрел на мальчика, силясь разобрать смысл его слов, но артикуляция землянина не поддавалась расшифровке.
— Видишь — это четвертак.
Инопланетянину предложили плоский, с блестящим покрытием кружочек, отличавшийся по оттенку от таблеток «М amp;М», но, по всей вероятности, превосходивший их по энергетической ценности.
Он попробовал откусить кусочек.
Ну и гадость!
— Ты прав, — сказал Эллиот, — это несъедобно. Неужто ты опять проголодался? Я и сам голоден, пойдем состряпаем чего-нибудь. Гарви… — пригрозил Эллиот собаке, — не путайся под ногами.
Гарви жалобно заскулил, но освободил дорогу, потом уныло поплелся за Эллиотом и кошмарным чудовищем вниз, на кухню. Распластавшись у миски, он всем своим видом намекал Эллиоту, что для успокоения нервной системы остро нуждается в баночке консервов «Алпо», которые уплетет в один присест. Но Эллиот прикинулся, будто не понимает собачьих страданий, и Гарви пришлось утешиться обгрызанием края миски.
Тем временем Эллиот открывал ящик за ящиком, доставая все необходимое для своего излюбленного завтрака.
— Вафли — мое фирменное блюдо, — похвастался он, замешивая бездрожжевое тесто. — Пробовал когда-нибудь?
На глазах у видавшего виды ботаника один за другим возникали таинственные предметы, не имевшие отношения к космическим полетам. Он наблюдал, и огромные глаза вращались, фиксируя детали загадочных приготовлений, в итоге которых образовалось длинное щупальце клейкого месива, протянувшееся с полки буфета до самого пола.
Гарви быстрехонько, словно влажной шваброй, слизал языком разлитое тесто, остатки которого Эллиот пытался запихнуть в вафельницу.
— Ну вот и все. Уже печется.
Космическое чудище, поводя носом, прошлепало к вафельнице. Пахло восхитительно, словно от гигантской «М amp;М».
Эллиот извлек испеченную вафлю и пооткрывал остальные ящики и дверцы.
— Вот сироп, масло, консервированные фрукты… А не полить ли сверху взбитыми сливками?
Ботаник так и подскочил на месте — внезапно сильно запахло озоном, а из баллончика в руках мальчика изверглась белая струя.
— Не бойся, это вкусно. Пальчики оближешь.