Недетские игры. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
Позвольте, а кто это экзотическое создание?
Сердце-фонарик запылало. Он поспешил прикрыть его рукой и проворно заковылял по направлению к дому, чтобы лучше рассмотреть высокое, стройное и гибкое как тростинка существо, сопровождавшее детей.
Увы, ее нос не походил на смятую брюссельскую капусту, да и фигуре было далеко до изящной формы мешка с картошкой, и все же…
Он подполз еще ближе.
— О’кей, нагулялись. Возвращайтесь домой. Грег, дай сюда нож.
Хотя пронзительно-рокочущие звуки языка казались ему полной тарабарщиной, ботаник догадался, что стройное существо — мать этих детей.
А где отец, огромный и могучий?
— Она его вышвырнула несколько лет назад, — пояснила зеленая фасоль.
— Вот и пицца, — обрадовался Грег, подняв что-то с земли. — Только Эллиот наступил на нее.
— Пицца? Кто вам разрешил заказывать пиццу? — Мэри поднялась на освещенное крыльцо, и инопланетянин воззрился на нее, временно позабыв о бегстве.
Мэри загнала шумный выводок в дом, довольная, что худшее миновало. Очередные бредовые фантазии Эллиота, от которых на лбу его матери добавилось несколько морщинок. Пока она подождет с подмешиванием в его пищу успокаивающих порошков. С возрастом он исправится.
— Мам, честное слово, там что-то было!
— Может, спринцовка, Эллиот? — поддразнил Тайлер.
— Эй! — невольно вырвалось у Мэри. — Никаких спринцовок в моем доме!
Дети стали слишком много знать. Они буквально обходят мать на каждом повороте. В лучшем случае она может рассчитывать на ничью, но и это становится все более недосягаемым.
— Ладно, ребята, пора расходиться по домам.
— Но мы не съели пиццу.
— Она истоптана, — строго сказала Мэри, тщетно пытаясь добиться покоя, но дети, естественно, проигнорировали ее мольбы и принялись уплетать полураздавленную пиццу. Мэри устало потащилась к лестнице, чувствуя себя так, словно по ней прошлись сапогами. Ничего, она ляжет: положит на веки примочки из трав и займется подсчетом игуан.
Поднявшись на верхнюю ступеньку, она обернулась.
— Прикончите пиццу и по домам!
Преисподняя, отозвалась утробным ревом и громыханием.
Как хорошо было, когда девятилетних детей загоняли работать на угольные шахты. Но эти золотые времена давно канули в Лету.
Спотыкаясь, она вползла в комнату и рухнула на кровать.
Еще один типичный вечер из жизни счастливой разведенной женщины.
Холодный пот, потрясения и Блуждающие Чудовища.
Мэри наложила на веки влажные тампоны и уставилась невидящим взором в потолок.
С потолка ее тоже, казалось, разглядывали.
Но Мэри знала, что это шутки ее измученного воображения.
«А если проклятый пес не перестанет лаять как ненормальный, я привяжу и оставлю его на шоссе».
Глубоко вдохнув, она принялась считать ящериц, которые пританцовывали вокруг и дружелюбно виляли хвостами.
В детской втихомолку продолжалась игра в «Драконов и демонов». Играли все, кроме Эллиота, который надулся и ушел в свою комнату. Он заснул, тревожимый странными видениями огромных, уносящихся вдаль переплетений, складывавшихся в бесчисленные коридоры, которые открывались в… космическое пространство. Он бежал по бесконечным коридорам, упиравшимся в новые коридоры…
Не один Эллиот пребывал в таком состоянии. Гарви наконец исхитрился перегрызть поводок и дезертировал с заднего крыльца. Он прошмыгнул в комнату Эллиота и уселся, переминаясь с лапы на лапу. Эллиот спал. Гарви полюбовался его ботинками: съесть или не съесть? Пожалуй, не стоит, а то неприятностей не оберешься. Он явно был не в своей тарелке, нервничал и нуждался в положительных эмоциях.
Даже вечерний лай на луну не доставил радости. Во двор проникло нечто сверхъестественное, и шерсть Гарви встала дыбом, а из горла вырвалось сдавленное поскуливание, но он собрался с духом и залаял, как подобало приличной собаке. Что там затаилось? Гарви не понимал.
Чтобы отвлечься, он немного погонялся за хвостом и вознаградил себя, изловив нескольких блох. И вдруг снова раздался таинственный звук.
Эллиот тоже его услышал и приподнялся на постели.
Гарви зарычал, шерсть поднялась торчком, а глаза судорожно заметались в орбитах. «Надо срочно покусать кого-нибудь», — решил он и припустился вслед за Эллиотом из спальни, вниз по ступенькам, и из дома, на задний двор.
Престарелый пришелец из космоса, немного поспав на песчаном откосе, проснулся и вразвалку побрел назад к дому.
В окнах было темно. Он нащупал щеколду калитки, надавил ее пальцем ноги и вошел, как было принято у землян. Правда, бесформенная тень на залитом лунным светом газоне напомнила, что ему еще далеко до этих существ. По какому-то непонятному капризу эволюции животы землян не приобрели радующую глаз округлость, как у его живота, — такого основательного, приятно волочащегося по твердому грунту. Земляне походили на волокнистую фасоль — так натянуты на каркас из костей и мышц, что того и гляди лопнут.
Он — другое дело. Весь из себя ладный, хорошо приспособленный, рассудительный…
Так, размышляя, он проковылял через двор, чтобы провести еще одно стратегическое совещание с растениями. Он и не заметил, как его большая ступня надавила на неприметные в темноте металлические зубья граблей, и длинная палка понеслась к нему с угрожающей скоростью.
От жестокого удара по голове он опрокинулся навзничь, испустив межгалактический вопль, и тут же, вскочив, бросился в заросли кукурузы. В следующее мгновение распахнулась задняя дверь и выскочил землянин, в ногах которого путалась дрожащая собака.
Эллиот, размахивая фонариком, вихрем пронесся через двор к сарайчику и посветил внутрь.
Холодный свет вырвал из темноты инвентарь, и Гарви бросился в решительную атаку. Ему удалось разорвать мешок с торфом, что значительно прибавило псу настроения, но вся морда его была облеплена мхом. Отплевываясь и не зная, как избавиться от напасти, он ошарашенно заметался на месте, лязгая зубами на выступающие тени.
Инопланетянин лежал, скорчившись, на кукурузной грядке, с зажатым в руке огурцом, готовый дорого отдать свою жизнь. Его била крупная дрожь, а зубы ходили ходуном от ужаса.