Недетские рассказы

Сколько тебе лет, читатель? Может быть, 25 или 47? Когда твой день рождения? Ведь с кем-то мы рождены в один день…

Я опускаю руки в холодный фарш, пальцы немеют, но я продолжаю отбивать мясо. Вроде бы все еще спят. Туман. Но это лето не такое уж плохое. По крайней мере, утро на даче мне нравится каждое лето.

Я слышу легкий скрип в доме. Наверное, дочь. Попрошу ее быстренько приготовить завтрак, а сама буду заниматься обедом. Еще много

Я мою руки от мяса и выхожу в огород. Еще много росы, и не хочется опускать руки в холодную траву, но я все же обрываю несколько помидоров на омлет. Мне нравится наша дача, нравятся грядки и цветы. Цветы особенно. Я захожу в беседку, еще пустую и неукрашенную. Складываю помидоры в карман халата и беру вазу.

А что? Поставлю уже сейчас небольшой букетик, все же мой юбилей.

Дочь зовет меня звонким совсем несонным голосом. Хотя нет еще и восьми часов. Она ведет меня к реке, воды почти не видно в тумане. Я в носках до колен и резиновых тапочках. Но река много раз видела меня такой.

Наташа держит меня за руку. И когда это случилось так, что она стала такой взрослой? Иной раз гляну: гораздо взрослее меня. Она рассказывает, как вчера купила рыбу и забыла ее в коридоре на радость коту. Смеется коротко и красиво. И я смеюсь, с ней нельзя не смеяться. И тут же думаю: вот только мне было 30, а ребятишки сидели вот тут на берегу с коротенькими удочками. И вот уже и Наташе 30, и она покупает рыбу… И вообще все-все в жизни делает сама. И уже мои внучки ловят здесь пескарей.

На берегу тихо-тихо. Я вижу стол и шары, Наташа смеется и целует меня. Мартини? Мартини на рассвете?! Неужели я делаю это?!

Играй, музыкант, играй!

И он играет. Наш добрый сосед играет мне на трубе, и музыка летит на тот берег и обратно!

Приходит вся семья, кутаясь в кофты и смеясь. Я мельком думаю про фарш и мясо на шашлык, про гостей и еще пустую беседку, но Наташа улыбается и никуда не спешит. Конечно, мы все успеем. Теперь так просто быть несовершенной и не успеть испечь пирог к приходу гостей. Так просто простить себе всю свою жизнь и сидеть вот тут на берегу реки и пить мартини со своей семьей. Дорогая моя девочка, давно ли я была такой отчаянной, как ты, и давно ли ты доверяла мне все свое детство? А теперь я больше могу не быть всесильной… могу плакать при тебе, отчаиваться, сидеть допоздна с соседями у костра, просить тебя заплатить за свет и спрашивать твоего совета на работе. Ты делаешь меня счастливой. И самой собой.

Туман рассеивается, я вижу другой берег. Вода тихая и прозрачная. Я думаю о детях. Одна половина моего сердца ежесекундно с тобой, Наташа, а другая там, в воспоминаниях. В воспоминаниях о том, что у меня еще был сын. И там, в прошлом, он есть у меня, и здесь, на тихом берегу, он тоже есть у меня.

Может быть, мне повезет, и я когда-то умру в доме рядом с этим берегом. Летним вечером, окруженная правнуками и своими воспоминаниями. Жизнь очень тяжелая штука. Сколько тебе лет, читатель? Ты верь мне. Она неподъемно тяжелая. Но есть в ней и место такому счастью, что дух захватывает, и ты как будто летишь над туманом, над рекой, над всем миром такой легкий, такой спокойный. Как сейчас.

Я чувствую, что руки еще немного пахнут фаршем. Наташа улавливает мой взгляд и понимает меня без слов. Смеясь и отшучиваясь, она ведет нас обратно на дачу. Все же я не люблю встречать гостей с незаконченным пирогом.

Слава Богу за все.

Мы с ребенком летели из Москвы в Читу. Уже не домой, а погостить. С домом у меня пока неопределенно. Но история не о том. И даже не о поиске смысла жизни. История о шпильках.

Дочь сидела у иллюминатора, я по центру. Рейс задерживали. Все уже были в самолете, но он не двигался. Было жарко, и немного пугала мысль, что 7 часов полета еще даже не начались. Слева от меня сидел мужчина. Это был огромный мужчина. Высокий, бородатый, мощный. Он разговаривал по телефону. Минут 40. С компанией по предоставлению услуг связи. Говорил он периодически, видимо, остальное время слушал назойливую музыку автоответчика. Сначала он подробно рассказал ситуацию одному оператору. Его переключили на «лучшезнающего». Он повторил ему. К седьмому оператору он был уже очень краток. Проблему так и не решил. Но духом не пал, несмотря на то, что всё это время, скрючившись в малОм для него кресле, держал телефон у уха.

Наконец он решительно повернулся ко мне и представился.

Он оказался то ли немцем, живущим в России, то ли русским из Германии. Инженером. Очень хорошим, как он сказал, инженером, очень ответственным за какой-то серьезный участок добычи чего-то.

Летели мы хорошо – дочь спала, мужчина болтал. Рассказывал интересно. И, конечно, спросил, что посмотреть в Чите.

А я и не знаю. Не потому, что посмотреть нечего, а потому, что всегда теряюсь, когда мне такие вопросы задают.

«Ты была в Питере? Что там посмотреть?» – «Э-э-э… ой там, все!»

И в итоге понимаю, что больше всего мне понравилось в караоке-баре, где мы до утра сидели с подружками. Не порекомендуешь как-то. Вроде лицом в грязь. Или, того хуже, репутацией в кальян и грязные танцы…

Но Чита-то! Родина моя! И ничего на ум не идёт, кроме Ленина на площади. Тем более что командировочный там только проездом, а так он куда-то на север Забайкальского края… на месяц. А там точно ничего.

И тут наконец осеняет меня – женщины! В Забайкалье нет ничего прекраснее женщин! Не нужно никуда ходить специально, достаточно не сидеть в номере.

Был ноябрь. Но я точно знала, что Наши его не разочаруют. Даже в суровый мороз никаких скучных московских водоотталкивающих сапог он не встретит. Только феи на каблучках и в норковых шубках с большой пуговицей, усыпанной стразами. И макияж всегда! Не в метро, не в такси! Строго до выхода на улицу.

И в Чите от красоты глаза разбегаются.

Мужчина улыбался. Командировка начинала ему нравиться. Он, конечно, сказал, что если там все женщины такие, как я, то он мне верит. Этим он хотел заслужить возможность съесть не только свой ужин, но и оба наших. Мы не жадничали, ведь ему эта коробочка экономкласса как слону морковка.

Говорят, что мода берет свое, и Чита тоже сереет дорогими пальто мужского кроя. Но все же я точно знаю, что даже в таком пальто Забайкальская красота вырвется наружу.

Я вот на шпильке хожу в Москве. Верный признак провинциалки. Ну не все же могут позволить себе поездку в Забайкалье. Пусть вычисляют нас здесь.

Она всегда делала это накануне своего дня рождения. Перебирала старенький чемодан с заржавевшими замками. Чемодан был полупустым не потому, что в нём было слишком мало вещей, а потому, что он был слишком большим для его содержимого.