Недобрый клоун
Шрифт:
– Хорошо, встречаемся у вашей калитки минут через пять.
– Договорились, – Кирюха отсоединился, а я, прежде чем выйти из комнаты, подошел к зеркалу.
Лицо пылало, щеки почти бордовые. Как тот закат, подумал я и повернулся к окну. Темнота. И вой прекратился, теперь на улице тихо. Но тишина опасней любого шума. Все самое ужасное рождается в тишине.
Я спустился вниз, прошел в ванную, несколько раз умыл лицо холодной водой и, не став вытирать его полотенцем зарулил в большую комнату. Родители смотрели телевизор.
– Па, я схожу на полчаса к
Отец кивнул, не отрывая взгляд от экрана. Мама взгляд оторвала и даже нахмурила брови.
– Слав, двенадцатый час, до завтра никак подождать нельзя?
– Мам, я не маленький, что мне спать в одиннадцать ложиться?
– Пусть идет, – быстро сказал отец, сделав звук чуть громче. – Все равно раньше часа не ложатся.
– Будешь возвращаться, позвони, – крикнула мама. – Папа тебя встретит у калитки.
Ну да, делать мне больше нечего, она меня за первоклашку все держит. Можно подумать я в двенадцать лет боюсь дойти до соседнего дома. Обязательно меня должен кто-нибудь схватить, напугать, ударить и далее по списку. Смешно. Кому я нужен? А потом, кто сюда попрется, здесь же глушь, все свои, чужаки в деревню не захаживают. Но маме этого не объяснишь, она у нас та ещё паникерша.
Кирилл и Стас ждали меня у калитки.
– А Лилька где? – спросил я.
– Лилька спать завалилась, ты ж видел, она теннисной ракеткой как сумасшедшая размахивала. Выдохлась!
До леса мы дошли, прикалываясь друг над другом. Затем нам предстояло пройти мимо сосен и выйти к опушке. Стас плелся сзади, я видел, он сильно боялся. Не знаю, зачем вообще Стас согласился пойти с нами, по словам Кирюхи, его брат ночью вздрагивает даже от шелеста листвы.
– А идти ещё долго? – голос у Стаса дрожал.
– Да не-е, мы почти на месте. О! Ребят, по-ходу, у них там огонь.
– Костер, – прошептал Стас, увидев оранжевые языки пламени. – Цыгане ночами всегда жгут костры.
– Угу, и поют песни под гитару, – хмыкнул Кирилл. – Фильмов насмотрелся?
– Гитару я не слышу, – на полном серьезе ответил Стас и подпрыгнул от громкого воя собаки.
Кирюха засмеялся, я тоже не смог сдержаться.
– Он меня до смерти напугал!
– Ты смотри, от страха в обморок не грохнись.
Знаком показав Кириллу, чтобы тот меня не выдал, я сзади подошёл к Стасу, положил ему ладонь на плечо и хриплым голосом спросил:
– Чего в моём лесу делаешь?!
Получилось классно, Стас драпанул вперед, заорал. А он действительно трус со стажем.
– Идиотская шутка! Так сердце остановиться может.
– Да ладно тебе, не остановится.
– Я домой возвращаюсь.
– Стас, ну извини, мы почти пришли.
Он нас не извинил, развернувшись, начал быстро удаляться. Мне стало стыдно. Зачем я его напугал? Ведь каких-то десять минут назад сам был на взводе, а теперь осмелел, что ли?
Предложив Кирюхе отправиться домой, я услышал:
– Вам со Стасом памперсы пора менять? Тогда иди, я не держу.
– Очень смешно.
– Слав, смотри, – Кирюха облокотился о шершавый ствол сосны. – Я собаку вижу.
Я тоже
– Ты бы так смог? – тихо спросил меня Кирилл, продолжая наблюдать за цыганами.
– Выть как собака?
– Дурак ты! Жить как они, постоянно скитаться, не иметь дома, спать в кибитках.
– Не знаю.
– Не смог бы ты – это сто пудов. – Кирилл прищурил глаза. – А я вполне. А чего? Прикольно. Нигде не привязан, ничто тебя не держит.
– Ну да, – я решил подколоть Кирюху. – Ни телика, ни Интернета, сидишь себе целый день в кибитке, а ночами у костра. Самое то для тебя.
– Издеваешься?
– Ага.
Кирилл хотел мне ответить, но в этот момент собака повела себя довольно странно. Перестав выть, она посмотрела в нашу сторону и заметно прихрамывая, стала к нам приближаться.
– Ни фига себе, Слав, делаем ноги. Она сюда ковыляет.
Я развернулся, сделал шаг и закричал. Секунду спустя вскрикнул и Кирюха. Возле сосны стоял старый цыган.
– Со родэса ту? – спросил он у меня.
– Блин! – выдохнул Кирилл. И тоном, уже более мягким сказал, обращаясь к цыгану. – Вы нас напугали.
– На дарэн,– ответил дед, выдержал паузу и снова заговорил, на этот раз быстро, невнятно. Он поднимал и опускал левую руку с растопыренными пальцами, слегка покачивал головой, причмокивая губами.
– Э-э… Мы пойдем, – сказал Кирюха.
– Бахт тукэ! – ответил он нам.
Подбежавшая собака стала тереться о ноги хозяина. Цыган нагнулся, погладил её по спине и у него в ладони остался клок коротких жестких волосков. Меня передернуло. Бедная собака, неужели они не понимают, что она мучается. Отвезли бы к ветеринару, сделали укол, нельзя же так издеваться над животным.
Бросив шерсть на землю, цыган снова заговорил с нами, собака заскулила.
Мы с Кирюхой шли, не оборачиваясь, я спиной чувствовал на себе тяжелый взгляд старика.
– Он на нас смотрит.
– Плевать на него! – ответил Кирилл. – Чокнутый дед меня чуть заикой не сделал. С какой стати он у сосны стоял, уши грел?
– Это расплата за шутку над Стасом.
Кирилл промолчал. Заговорил он только когда мы подходили к его дому.
– Собаку жалко.
– Жалко, – кивнул я.
– Ладно, давай, до завтра.
– Извинись за меня перед Стасом, пусть не злится.
– Не грузись, все с ним нормально будет.
Дома я вышел на маленький балкончик, прислушался к тишине. Никаких звуков, даже сверчки затихли, что само по себе уже наводит на мысли. Небо было звездным, я отыскал Большую Медведицу, увидел полосу Млечного Пути, потом две падающие звезды. Желание! Надо загадать желание, стучало в голове, а желаний не было. Странно, но сейчас мне ничего не хотелось, я просто смотрел в ночное небо, стараясь вообще ни о чем не думать.