Недооцененный Петр
Шрифт:
Тем более бросается в глаза то, что Иаков появляется в Евангелиях только по одному разу у Мк и Мф в качестве одного из четырех братьев Иисуса, живущих в Назарете, а в общей сложности он упоминается в Новом Завете только одиннадцать раз, в том числе трижды в Деяниях и четырежды у Павла {27}. Это связано, в частности, и с тем, что он (и его братья) при жизни Иисуса находились в сложных отношениях со своим столь необычным братом {28}. Напротив, Петр упоминается под разными именами (Петр, Симон и Кифа) 75 раз только у синоптиков и 35 раз в Ин {29}. В общей сложности, он назван по имени 181 раз, что превосходит число упоминаний Павла-Савла (177 раз). Имена этих двоих встречаются, таким образом, чаще, нежели коллективные наименования
Из этого - поверхностного, конечно, - статистического сопоставления имен ясно видно, какое выдающееся положение занимают два «князя церкви» (по меньшей мере, ретроспективно) в первоначальном христианстве и что брат Господень таким образом почти целиком лишился своего значения. Это относится в особенности к Петру в традиции Евангелий и Деяний апостолов. Его уникальное значение обращает на себя внимание в особенности потому, что от него, в отличие от Павла, но так же, как от самого Иисуса, не дошло никаких подлинных письменных свидетельств. Оба «Послания Петра» суть «псевдоэпиграфы», путем которых имелось в виду устранить этот самый недостаток, отличавший Петра от Павла. Первое послание возникло около 95-100 г. по P. X., возможно, как ответ на опубликование сборника из одиннадцати «Посланий Павла» {33} и одновременно как средство укрепления веры в противовес растущему угнетению церкви в конце правления Домициана и начале правления Траяна {34}. Второе послание, написанное приблизительно поколением позже, сетует на злоупотребление посланиями Павла и на сомнения в апокалиптической парусии. Оба текста имеют форму завещания, якобы составленного апостолом перед мученической смертью. В этом они сопоставимы с пастырскими посланиями, которые тоже являются «псевдоэпиграфами». В действительности мы не знаем даже, умел ли Петр, бывший галилейский рыбак, как следует писать. Чтение было важнее, хотя бы потому, что требовалось для знания Священного Писания, и имело более широкое распространение. Согласно Деян 4:13, ведущие первосвященники (4:6) удивляются бесстрашию речей Петра и Иоанна, ведь они «люди некнижные и простые» {35}. Очевидно, и знания литературного греческого были не на высшем уровне, поэтому нельзя отмахнуться от сообщения, сохраненного Папием, о том, что Марк был «переводчиком» Петра {36}. Греки придавали значение безукоризненному владению грамматикой их языка и хорошей риторике. Но где мог научиться простой рыбак из Вифсаиды или Капернаума {37} грамматически и риторически правильному греческому? Не случайно, что тот же Папий приписывает авторство первого письменного собрания изречений (логиев) Иисуса Матфею, а не Петру: мытарь (сборщик податей), скорее всего, умел писать хорошо {38}. Что касается искусства риторико-литературного выражения, бывший фарисейский законоучитель Савл-Павел, родившийся в крупном центре античного мира Тарсе, где образование процветало {39}, и учившийся в Иерусалиме, намного превосходил здесь рыбака из галилейской деревни. Но когда Петр выступал устно и говорил по-арамейски {40}, он умел владеть душами слушателей. Возможно, что это удавалось ему и на греческом, хотя он был у него, скорее всего, несколько неправильный или «экзотический» (семитизирующий). Только этим можно объяснить его уникальный авторитет, который столь ярко подчеркивает Мф в 16:17–19 - сначала авторитет главного представителя учеников в Иерусалиме, а позже - миссионера за пределами Палестины.
Рассмотренные три стиха относятся, по Мф, к одному Петру, избранному Богом исповеднику, а не к самому исповеданию и не к коллективу учеников. По Мф, это он - та скала, тот фундамент, на котором созиждет здание своей церкви Христос. Вопрос о личности и влиянии Петра у Мф есть в то же время вопрос об этом непреходящем его авторитете.
2. Слова о «человеке-скале»
Показав выдающееся значение Симона Петра для ранней церкви уже при жизни первых трех поколений, т. е. до и после его мученической смерти и вплоть до Первого послания Климента Римского и Посланий Игнатия {41}, мы дали ответ на третий вопрос, последний из тех, что были поставлены нами в начале: почему евангелист принял в свою книгу вместе с исповеданием Петра текст Мф 16:17–19, особый материал, подвергнутый им редакционной обработке. Он использует этот текст потому, что для него Петр, в соответствии с именем, данным ему самим Господом, был главенствующей фигурой в кругу учеников и нарождающейся церкви, а его авторитет посредника в предании об Иисусе нашел свое отражение в произведении евангелиста {42}. Мф говорит об этом тремя стихами 16:17–19 еще более однозначно, нежели другие евангелисты, о чем пойдет речь сейчас.
(А) В своем исповедании Иисуса Мессией и Сыном Божьим Петр являет себя уникальным получателем откровения Отца небесного {43} . Его исповедание и следующее за ним предсказание страстей создают перипетию уже в «драме» Евангелия от Марка, а у Мф эта перипетия еще усилена предсказанием, которое дает Петру Иисус, причем таким образом обращается взор на историю церкви вплоть до времени евангелиста и далее, вплоть до парусии {44} . Хотя в 14:33 ученики в лодке после чуда хождения по водам уже признали Иисуса «Сыном Божиим» (здесь также подчеркнута роль Петра), однако это произошло спонтанно, под впечатлением от чуда, в то время как исповедание, которым Петр отвечает теперь на вопрос Иисуса к ученикам, выходит за рамки сказанного в Мк и полностью раскрывает непреходящее сотериологическое достоинство Иисуса: «Ты Помазанник, Сын Бога живого» {45} . Такие слова не могут быть сказаны грешным человеком «из плоти и крови» по собственному его произволу {46} . Сам человек понять этого не может, исповедание исходит от самого небесного Отца Мессии и Сына Божьего Иисуса, и только Петру дано произнести его. Этот макаризм, кроме того, ясно выделяет получателя откровения из ряда учеников, которым было дано общее благословение как свидетелям в 13:16 сл. Таким образом выражена совершенно особая избранность Петра {47} . Еще одна параллель к этому revelatio specialissima [10]– автобиографическое свидетельство Павла о совершенно личном откровении Сына Божьего
10
Совершенно особое откровение (лат.).
(Б) Петр выступает как олицетворенная Скала, т. е. фундамент, на котором Воскресший должен воздвигнуть свою эсхатологическую общину - церковь. Метафоры скалы-фундамента и строительства тесно связаны с представлениями об общине как граде Божьем или как эсхатологическом Храме. Оба эти мотива мы находим в Кумране {48}, последний - также и у самого Иисуса в связи с разбирательством в синедрионе {49}. Даже мученическая смерть «человека-скалы» в Риме и уничтожение множества членов церкви не могут причинить вреда этой твердыне Христовой.
Важнейшая и наиболее ранняя параллель, связанная к тому же с конфликтом между Петром и Павлом, содержится в 1 Кор 3:10–15. Правда, метафора там как раз противоположна использованной в Мф 16:18, так как у Павла Христос предстает единственным фундаментом: «Никто не может положить другого основания {50}, кроме положенного, которое есть Иисус Христос», причем основание это положено самим Павлом, который как «мудрый строитель (архитектор)» основал по данной ему благодати Божьей церковь в Коринфе {51}. Непосредственно вслед за этим церковь толкуется как святой храм Божий, где живет Дух Божий (1 Кор 3:16 сл.). Таким образом, Павел благодаря своей миссионерской работе становится истинным ее «основателем» {52}. Апостол проявляет здесь высокую самооценку. Другие могут лишь продолжать строительство на положенном им основании, а качество их работы станет ясно в день Страшного суда. Косвенная полемика против миссионера Петра совершенно очевидна. Одновременно она направлена, по-видимому, и против понимания церкви Иерусалимской общиной. Можно предполагать, что там уже усматривали «фундамент» церкви в Петре.
В послании Климента Иакову, содержащемся в Псевдо-Климентинах {53}, Петр с явной ссылкой на Мф 16:17 сл. называется не только «первым из апостолов», «коему Отец первому открыл Сына» и «кого назвал блаженным Христос», но и тем, «кому по причине правой веры и надежного содержания его учения было назначено быть основанием церкви» (
В приписанном Павлу тексте Еф 2:20 сл. содержится дальнейшее развитие этой метафорики. Здесь, однако, о церкви сказано, что она возведена «на основании (
Исторически в основе Мф 16:17 лежит тот факт, что сам Иисус дал призванному им рыбаку Симону арамейское прозвище
В принципе, для палестинского иудейства характерна любовь к прозвищам, что может объясняться относительно небольшим репертуаром распространенных личных имен на рубеже новой эры {59}. Поскольку же