Недосказанное
Шрифт:
— Так и сделаем, — сказал Джаред.
Кэми улыбнулась ему в ответ, и между ними прошел ток необычайного волнения.
Эш тягостно произнес:
— Мать никогда не согласится на это.
Они все знали, что это правда. Она была настроена продемонстрировать в схватке чародеев свою силу. Чтобы это видел весь город. У них было больше шансов с Лиллиан, чем без нее, и очень немногие чародеи, которые у них имелись, последуют за Лиллиан.
— Что ж, — сказала Кэми, — по крайней мере, давайте убедимся, что у всех чародеев Лиллиан есть преимущества, которыми мы их можем
Эш выглядел довольным. Джаред приподнял брови.
— То есть ты намекаешь, что я не очаровашка?
— Ты мне очень дорог, но в тебе такта как у гну, — объяснила ему Кэми.
— Гну, значит, — повторил Джаред.
— Бесстрашный прекрасный гну, — заверила его Кэми. — А теперь давайте-ка позвоним чародеям, да поднимем революцию.
Она отвернулась и увидела, как Ржавый переводил обеспокоенный взгляд с нее на Джареда. Мальчики Линберн разошлись в противоположных направлениях, в то время как Кэми подошла к Ржавому.
— Не разговаривай со мной так, будто что-то знаешь, — сказала она. — Ты ничего не знаешь.
— Я много чего знаю, — возразил ей Ржавый. — Я нехилый гений. Пойду-ка и тоже поочаровываю народ. Может быть я и не Линберн, но я самый обаятельный сукин сын в городе. — Он обнял её и добавил: — Береги себя, Кэмбридж, — необычайно серьезным тоном.
На какое-то мгновение она подумала, что он предупреждал её о Джареде, но потом поняла, что это мог быть последний раз, когда они видели друг друга. Ржавый провел рукой по волосам Кэми и она обняла его в ответ, и не смогла смотреть, как он ушел. Она перевела взгляд и пересеклась со взглядом Генри.
— Похоже, у тебя много друзей, — сказал Генри, немного тоскливо. — Должно быть это здорово. Такому...как я...сложно сближаться с людьми. Я всегда думал, что в Разочарованном доле, где магия была секретом Полишинеля, замечательно. Я думал, что знакомство с Линбернами, которые делали такой, о чем рассказано в мифах и преданиях, будет похожа на встречу с легендой.
— А, — сказала Кэми. — Ну тогда, простите за Лиллиан.
Генри улыбнулся. Но его улыбка исчезла сразу же, не успев появиться.
— Она гораздо лучше Роба, — сказал он. — До сих пор не укладывается в голове это. Когда он позвонил мне и пригласил в Разочарованный дол, я думал он хочет показать мне нечто чудесное. А вместо этого он убил беспомощное животное прямо у меня на глазах. Он сказал мне, что вся магия замешана на крови. — Генри вздрогнул, будто вернулся в тот день, и наблюдал за тем как его мечты обращались в пепел и кровь. — Мне не хочется верить, что магия такая, — сказал он. — Я не хочу верить, что во мне это тоже есть. Знаешь, я вообще-то вегетарианец.
Кэми тихонько рассмеялась, но этот смех не был не в коем случае издевкой.
— Я знаю, что магия совершенно не такая, — сказала она. — И я знаю несколько чародеев. Они просто люди, которые способны на нечто экстраординарное. Ну ладно, большой процент их — чокнутые, но мне кажется вот что значит быть Линбернами да еще и состоять в кровосмесительных браках.
Настала очередь смеяться Генри, быстрым испуганным смешком.
— Мне казалось, что в магии должно быть что-то еще помимо крови, — сказал он. — Я хотел доказать это. А потом ты позвонила.
— И вы докажете, — заверила его Кэми, и похлопала Генри по руке. — Прошу прощения за то, что стукнула вас стулом, Генри. Вы хорошие люди.
Генри едва заметно пожал плечами.
— Прости, что угрожал твоему другу пистолетом. — Он огляделся по сторонам и добавил: — А что это за место, Ауример. Моя мама никогда его не видела, но она и её друг, который был чародеем, частенько упоминали о нем. Будто шла речь про Камелот.
Они оба огляделись: на холл рядом с библиотекой, с его резными темными дверями, окнами с багровыми и белыми стеклами, и блестящими лестничными пролетами, которые вели к вырезанным из дерева и слоновой кости женщинам, украшающих бассейн. Усадьбы выглядела внушительной, пугающей и местами прекрасной, но не была похоже на то место, где случалось что-то хорошее. Большая часть Ауримера гнила изнутри, как и магия чародеев.
Никто из них не упомянул того факта, Генри, приехав сюда, возможно погибнет, и возможно, Роб, в конце концов, окажется прав. Эта магия в итоге будет замешана на крови.
Даже при том, что она, как предполагалось, называла миссис Томпсон тетей Ингрид, Холли всегда немного боялся ее. Для этого не было причин, просто как это бывает, когда дети боятся стариков, ведь между этими двумя точками отчета временной промежуток в целую жизнь.
Она старалась не поддаваться страху, когда переступила порог кондитерской, где работала «тетя Ингрид». И она в общем преуспела в этом, потому что рядом с ней была Энджи.
С Анджелой, шагающей рядом, было довольно трудно бояться. Но, когда она увидела, что с миссис Томпсон стояла директриса их школы мисс Доллард это стало не так трудно.
У Холли было все в порядке в школе. Вообще-то хорошо у неё было только по нескольким предметам, но Холли всегда чувствовала, что мисс Доллард считала это счастливой случайностью и потому пристально изучал одежду Холли, чтобы выявить элементы, противоречащие школьному уставу. Кэми болтала с мисс Доллард будто они были подругами, а Энджи смотрела сквозь неё, словно та была чем-то неприятным. Холли понятия не имели, как они осмеливались на подобное.
Особенно с тех пор, когда выяснилось, что мисс Доллард чародейка.
— Здрасте, что ли, — протянула Энджи. — Поговорим немножко про зло, пытающиеся захватить наш город? Это уже можно выразить такими словами, как «мы в заднице по самое не могу» или нет?
— Анджела Монтгомери следи за словами, — сказала мисс Доллард. Ее темные волосы, с проседью, были подстрижены в короткий боб, и она носила дорогие серьги: она выглядела примерно так же, как и в школе, разве что на ней были джинсы. — И не лезь в чужие дела, которое тебя не касаются.