Недостойная старая дама
Шрифт:
Мсье Жорж. Полиция! Полиция!
Пьер дерется с ухажером. Вбегает бармен, помогает мсье Жоржу выбраться с поля сражения целым и невредимым, но по пути им обоим достается несколько крепких тумаков. Розали наконец удается пробраться к выходу и удрать. Мсье Жорж с помощью бармена выталкивает Пьера вместе с поклонником Розали на улицу, где они и продолжают драться н пыли мостовой, в отсвете вывески бара, откуда все еще слышится музыка. Розали убегает по пустынному бульвару к виднеющемуся вдали пляжу.
Надпись:
В передней дома Бертини, широко расставив ноги, засунув руки за пояс, стоит человек в поношенном, сильно помятом и грязном бумажном костюме. Карманы его набиты какими-то бумагами. Он медленно оглядывается вокруг, а мадам Берт, сложив руки на животе, вежливо ждет, пока он закончит свой довольно-таки беззастенчивый осмотр.
Мадам Берт (улыбаясь ему). Значит, вы покупаете подержанные вещи по хорошей цене?
Старьевщик. Вот видите, мне так все говорят! А я всегда отвечаю — все зависит от того, что вы называете подержанной вещью и что вы считаете хорошей ценой! Это же все меняется!.. Надо поглядеть!..
Мадам Берт. Ну что ж, смотрите!
Старьевщик. Где вещи?
Мадам Берт. Посмотрите сами и скажите, что вас интересует?
Старьевщик. Так вы что, все-все продаете?
Мадам Берт. Все старые вещи.
Старьевщик. Так… Так… (Он удивлен, делает несколько неспешных шагов, чтобы дать себе время подумать, а потом, смеясь, продолжает.) Да я могу все унести, если желаете! (И вдруг его охватывает сомнение.) Но только… это все ваше?
Мадам Берт вынимает из кармана какую-то бумагу и, бережно развернув, показывает ее старьевщику. Тот, прочитав, качает головой:
— Так… Так… Доверенность… Все по закону…
Он успокаивается, мадам Берт улыбается. Старьевщик вынимает из кармана засаленную записную книжку и карандаш и начинает заносить в нее список пригодных для продажи вещей:
— Этажерка… вешалка… коврик… две картины… маленький столик…
Мадам Берт вытаскивает из кухонного шкафа несколько больших медных кастрюль и медный таз для варенья, начищенных и блестящих, как золото.
Старьевщик. А это что? Медь?! Хорошо!.. Вот видите, за это я вам дам хорошую цену…
Из чулана под лестницей мадам Берт вытаскивает ящик с инструментами. Старьевщик становится на колени, рассматривая содержимое ящика.
Старьевщик. Все в порядочке, ничего не скажешь. Заботливая хозяйка!
Оба переходят в столовую. Дверцы и ящики буфета широко открыты. Стол завален посудой, футлярами с серебром. Старьевщик задумчиво почесывает голову.
Старьевщик. Все?
Мадам Берт (спокойно). Все.
Он подходит к буфету. Там еще
Старьевщик. И фотографию тоже?
Мадам Берт. Рамочку можете взять…
Поднявшись в спальню, мадам Берт вынимает из гардероба одежду и бросает ее на кровать. Старьевщик стоя пересчитывает и заносит в книжку вещи, которые горой возвышаются на белом пикейном одеяле кровати:
— Вельветовые брюки, жилет, сюртук, еще жилет, рубашки… Нижнее белье не считаю, беру навалом!.. Пальто, шляпа, трость…
Центр города. Универмаг.
В отделе дамского платья висят на плечиках женские наряды… бесконечное множество платьев. Слышится голос мадам Берт:
— Нам нужно светлое платье и шапочку к нему.
Она стоит с Розали перед приветливо улыбающейся продавщицей. Розали выглядит скромной барышней.
Продавщица ведет их в примерочную.
— Слушаюсь, мадам. Пройдите, пожалуйста, за мной… Может быть, вы уже что-нибудь присмотрели?
Мадам Берт оборачивается и вопросительно смотрит на Розали, а та в восторге кивает головой.
Надев светлое легкое платье, Розали с удовольствием созерцает себя в тройном зеркале примерочной кабинки. Усевшись позади нее, мадам Берт тоже внимательно разглядывает ее в зеркале. Вокруг них развешаны на плечиках, разбросаны на стульях и диване уже примеренные платья.
Розали. Если я покажусь в этом платье, Эрнест совсем рехнется.
Мадам Берт. Ему захочется, чтоб ты его сбросила.
Она встает, подходит к Розали и, улыбаясь, все еще глядя в зеркало, поверх ее плеча, обнимает ее.
Ипподром. Трибуны для зрителей. День.
На ветру развевается светлое, новенькое платье Розали. Мадам Берт разглядывает в бинокль и трек и заполненные зрителями трибуны. Рядом с ней, небрежно развалившись, сидит Альфонс. Он в светлом полотняном, хотя и не первой свежести, костюме, какой носили в колониях, в соломенной шляпе, низко надвинутой на глаза. Ремешок от бинокля висит у него на шее, и кажется, будто старушка держит его на поводке. Они сидят на самых верхних скамейках трибун. Яркий солнечный день. Шум ипподрома, разговоры, восклицания, радио…
Розали. Да это же очень просто. У каждой лошади есть свое имя и номер, и на нее можно делать ставки. Разумеется, перед заездом! Можно ставить в ординаре или в тройном, то есть играть либо на то, что она придет первой или одной из трех первых. Вы платите деньги в кассу — вон видите, Берт, там внизу маленькие белые домики — и получаете на них билеты… После забега вы там же получаете свой выигрыш, а уже сумма зависит от того, много или мало людей ставили на вашу лошадь.
В продолжение этих объяснений Розали перед зрителем проходит жизнь ипподрома. Тут и лошади на пробежке, и жокеи, и посетители бегов.