Недостойный сын
Шрифт:
— Толпой не идём — подозрительно! — стал наставлять он. — Разбиваемся по два-три человека. Заходите в столицу эту ублюдскую и ищете меня. Увидели — не приближаться! Держитесь на расстоянии и идёте, не теряя из виду. Города никто не знает и заблудиться легко можете. Жрать всем хочется, но еду не воровать! Остановит стража — говорите, что из Внешнего города милостыню просить пришли. Видок у всех как раз для этого! Немного, парни, осталось! Потерпите! Скоро и отъедимся, и отоспимся, если глупостей не понаделаем!
Всё прошло без сучка, без задоринки. Оказавшись в городе,
Всё было хорошо, пока мы не стали пересекать рыночную площадь…
Вот тут меня и накрыло! Столько знакомых лиц! Все родные! Вдалеке вывеска таверны «Пьяный капитан», где Билиц варит знаменитый борщ, там — наша связная с Соггертом зеленщица спорит о чём-то с покупателем, вот столб, к которому меня приковали телохранители Ирисии! Я ДОМА! Хочется кричать от счастья и целовать камни площади, но, как вор, крадусь оборванцем, не смея открыться. И пусть меня никто не узнаёт из-за бороды, лысой головы и зеленеющего под глазом здоровенного синяка, заботливо поставленным Красавчиком, но я-то узнаю всех! Узнаю и отворачиваю морду… Чужой… Для всех чужой. Жизнь кипит, словно и не было никогда на этом рынке весёлого ридгана Ладомолиуса…
— Ты чего? — толкает незаметно в бок один из пиратов, выводя из гнетущего ступора.
— Едой воняет, аж голова закружилась, — почти не вру я. — Так бы и спёр.
— Я тоже… Но нельзя… Ремм потом прирежет, если ослушаемся, да и накормить обещался, когда «пришвартуемся» в нужном доме. Терпи!
Пытка гратилийскими улочками закончилась во Внешнем городе в одной из вонючих забегаловок, по ошибке называющейся таверной. Но даже она сейчас показалась дворцовыми хоромами. Нас разместили на втором этаже, покормили, но выпивку запретили под страхом смерти.
— «Всё! Я вернулся! Дайте боги сил завершить начатое!» — эта мысль пришла последней, перед тем, как я вырубился, улёгшись на старый продавленный матрас, набитый соломой. Сегодня приснились мама и… Ирисия. Она то зачем? Только-только, кажется, успокоился!
57. «Торжественная» встреча
— Ваше Безгрешие! Ри Ликкарт объявился в городе, значится! — довольно отрапортовал Патлок, появившись в покоях присмера Жанира.
— Подробности! — приказал жрец.
— Так, как вы и сказали: высадили его неподалёку от столицы. Ну я подумал-подумал и решил, что ждать быстро не стоит — не раньше, чем дня через два. Мимо площади рыночной ему никак не пройти, и я тута со знакомой зеленщицей, работающей на безопасников, потолковал. Описал, стал быть, как ри Ликкарт теперя выглядит и просил сообщить, если подобный тип появится. Он и появился! Зеленщица, правда, была не уверена, что это высокородный ридган, но насторожило то, что был не один, а среди подобных ему оборванцев, которые делали вид, что не знают друг дружку и шли в одном направлении. Следить за ними никто не стал, чтобы не спугнуть, значится, но до Внешнего города приглядели аккуратненько.
— Так, может, и не он?
— Мож и нет, только чувство
— Зеленщица? — поднял бровь присмер. — Получается, что ри Соггерт теперь тоже в курсе?
— Да, Жанир! В курсе! — сказал вошедший Советник Безопасности. — Мои парни проследили не только до Внешнего города, но и внутри него. До ворот таверны «Хромой свин». Все прибывшие, несмотря на внешнее незнакомство, припёрлись именно туда. Думаю подождать денёк, и можно смело накрывать притон. Не стоит Ликкарту долго в нём находиться — раскроют и сразу прирежут.
— А смысл? — пожал плечами присмер. — Возьмём ещё одну банду, ничего про планы не знающую, и на этом всё. А Ликк… Его задача не шкурку свою спасать, а заговор раскрыть. И не волнуйся — на Мрачных островах выжил, так здесь точно справится. Лучше бы ему связного подкинуть — вряд ли по городу гулять из таверны отпустят.
— Я б лучше связную… — тихо проговорил Патлок. — Вот Альда Заноза так из себя нищенку изображает, что сам бы поверил.
— Она больше не в моём ведении. Теперь в шитьё ударилась, — пояснил Соггерт.
— Стал быть, Ваш Милсердие, для дела согласится ещё немножко безопасницей побыть. Уверен! Даже обидится, ежели не позовут! Она ж со всей душой к ри Ликкарту! Переживает, как за родного. Я с ней поговорю — быстро к вам проситься обратно прибежит!
— Хорошо, Болтун, говори. Альда очень опытная среди бандитов отираться — самое то будет, — кивнул в знак согласия Советник Безопасности. — Если решит, то пусть сразу ко мне за указаниями чешет.
Когда Патлок ушёл, Жанир, разлив по бокалам вино, поинтересовался у старого друга:
— Что там во дворце?
— Бардак. С виду, естественно, всё прилично, но ощущение, что все живут сами по себе. Ещё и Литария Ладомолиус со своей доченькой сумятицу вносят. Почти каждый день появляются под видом поиска Ликкарта — и ведь не отказать в таком, чтобы другие ридганы коситься не стали. Потом запираются с Тойбрелом в его кабинете и о чём-то там торгуются. Даже меня не зовут! Уверен, что у трона очень серьёзные перестановки будут не только среди Советников.
— А Ирисия? — спросил пример. — Раньше часто виделись, а теперь словно скрывается.
— Да, Жанир, именно скрывается. Почернела вся, себя грызя. Ещё и Сарния подлила земляного масла в пламя.
В начале этой рундины эканганда, видя, что подружка на неё никакого внимания не обращает — даже злости не выказывает, сама к ней подошла, гордость в одно место запихав. Подошла и предложила поговорить в её покоях. На что Сарния так ласковенько отвечает:
— Ваше Повелительство! Мы с Вами подружками чуть не стали, но, извините, дружба у нас однобокая выходила. Даже сейчас не я Вам нужна, а лишь жалость со стороны. А кто меня пожалеет, кто поймёт? Вы? Вряд ли! Если бы хоть какие-то добрые чувства ко мне испытывали, то подобного не совершили, зная насколько мне дорог брат. Так что жалейте себя сами, а я сочувствия у близких людей попрошу.