Недосягаемая
Шрифт:
— Ее мозг не затронут? — поинтересовалась Кристин.
— Этого мы не знаем, — ответил сэр Фрейзер. — Она находится, скажем, за неимением лучшего слова, в коме. Медсестры кормят ее искусственно, моют и ухаживают за ней. Она кажется совершенно неживой, не замечает происходящего вокруг нее, но мой друг, чрезвычайно проницательный человек, убежден, что она могла бы, если потребуется, сделать усилие прийти в себя.
— И вы думаете, что я… — начала Кристин.
— Могли бы попробовать вдохнуть в нее какой-то интерес, какую-то жизнь, — договорил сэр Фрейзер. — Отчасти это будет напоминать воскрешение
— Я, конечно, попробую, — тихо сказала Кристин, — но если ваш друг прав и она каким-то образом знает, что происходит вокруг нее, то может сопротивляться мне точно так же, как докторам.
— Возможно, ваш дар окажется сильнее, — предположил сэр Фрейзер, и говорил он вполне серьезно.
Кристин улыбнулась ему:
— Что бы ни случилось, спасибо, что поверили в меня и дали мне возможность проявить себя.
— Значит, мы можем отправляться в путь? — спросил сэр Фрейзер.
Выйдя из дома, они подошли к машине известного ученого, которая ждала у дверей.
— Как зовут больную? — поинтересовалась Кристин, когда машина устремилась по направлению к парку.
— Хампден, Стелла Хампден, а ее брат, в чьем доме она находится, в высшей степени одаренный молодой человек, до войны успел получить известность в гражданской авиации.
— А чем он теперь занимается? — спросила Кристин. — Строит самолеты?
— Не строит, а летает на них, — поправил сэр Фрейзер. — Или по крайней мере летал: в данный момент он дома. Когда его сбили над Нормандией, он попал к немцам в плен, а позднее его освободили наши наступавшие войска. Между нами, мне кажется, только благодаря его настойчивости врачи решились прибегнуть к другому методу. Он не терпит лекарей, которые мирятся с неизбежным. Впрочем, его трудно за это осуждать.
Машина остановилась возле большого дома на тихой площади. Шофер вышел и нажал кнопку звонка, а несколько минут спустя сэра Фрейзера и Кристин провели в большую библиотеку, где их ожидал молодой человек. Кристин увидела, что у него забинтована нога и передвигается он с помощью палки. Он был высок и хорош собой, лицо уравновешенного человека, с волевым подбородком, но при их появлении он нахмурился, и у Кристин тут же возникло впечатление, что он не любит вообще всяких медиков или не терпит лично сэра Фрейзера и его спутников.
Сэр Фрейзер представил их:
— Подполковник авиации Хампден, мисс Станфилд.
— Это та самая молодая дама, о которой вы говорили? — спросил подполковник тоном, показавшимся Кристин несколько грубоватым.
— Та самая, — ответил сэр Фрейзер. — Мисс Станфилд была столь любезна, что согласилась прийти сюда и посмотреть, может ли она что-нибудь сделать для вашей сестры.
Подполковник Хампден не стал говорить, что считает ее до смешного молодой и неопытной, но Кристин знала, он подумал именно это, когда повернулся к ней и отрывисто спросил:
— Вы полагаете, что сумеете помочь моей сестре?
— Надеюсь, что сумею, — ответила Кристин. Ее слова вызвали явное раздражение.
— «Надеюсь!» — проговорил подполковник авиации, размахивая палкой. — Так говорит каждый врач, который
Кристин стояла огорошенная таким взрывом, а сэр Фрейзер воспринял его спокойно.
— Абсолютно с вами согласен, — сказал он. — Я давным-давно считаю, что врачи глупы и не знают своего дела. Но вы должны понять, что человеческая воля — один из самых сильных факторов в медицине: врач может утверждать что угодно, но если человек не хочет жить, в девяносто девяти случаях из ста так и произойдет.
— Значит, Стеллу нужно заставить жить! — властно заявил подполковник Хампден.
Кристин подумала, что он относится к тому типу молодых людей, которые привыкли отдавать приказы для безоговорочного исполнения.
— Может быть, вместо долгих разговоров, — спокойно сказал сэр Фрейзер, — мы с мисс Станфилд поднимемся наверх и посмотрим вашу сестру? Вы побудете здесь?
Не дожидаясь ответа от хозяина дома, сэр Фрейзер повернулся к дверям. У Кристин создалось впечатление, что молодой человек, которого они покинули, смотрел им вслед, не очень веря в благополучный исход их миссии. Пока они поднимались по широкой лестнице, сэр Фрейзер сказал:
— Думаю, Хампден и сестра были очень привязаны друг к другу. Это довольно печальная история. Еще совсем в раннем возрасте они осиротели. Родители погибли в дорожной катастрофе, и мальчик унаследовал огромное состояние. С детства он был индивидуалистом, который остается один даже в толпе, поэтому вся его любовь сосредоточилась на маленькой сестре. Она гораздо моложе его.
— А сколько ей лет? — спросила Кристин.
— Около двадцати четырех, кажется, — ответил сэр Фрейзер. — Ей исполнился двадцать один, когда произошел несчастный случай. — Они достигли лестничной площадки второго этажа, навстречу им вышла медсестра. Она уважительно поздоровалась с сэром Фрейзером, но Кристин показалось, что даже ее накрахмаленный передник осуждающе зашелестел, когда медсестра увидела, кого привели для консультации, поэтому почти не пыталась скрыть удивления и даже ужаса, когда сэр Фрейзер объявил:
— Мы с мисс Станфилд хотели бы вдвоем осмотреть больную.
— Доктор Дирман пока не пришел, сэр Фрейзер, — с упреком сказала она.
— В таком случае мы не будем его ждать.
Они вошли в комнату. Опущенные жалюзи не пропускали лучей полуденного солнца, и Кристин с минуту привыкала к полумраку. Когда-то эта спальня была гостиной в доме. Она была изысканно обставлена, чтобы больную окружали только самые красивые и привлекательные вещи. Убранство гостиной осталось на своих местах, и почти на каждом столике стояли огромные чаши цветов — розы, гвоздики, лилии, — их аромат наполнял комнату, придавая ей легкую экзотичность своей роскошью и красотой. В алькове была установлена кровать, ее резьбу и позолоту выполнили итальянские мастера, а фигура, лежащая неподвижно и безжизненно на кружевных подушках, была закрыта изумительным покрывалом со старинной китайской вышивкой.