Недотрога для тирана
Шрифт:
– Маринка, если ты не остановишься, – выдыхает Михаил мне в губы, – я трахну тебя прямо тут.
Я должна остановиться? Это все он затеял! Я кусаю его за губу.
– Не дойдем, – шипит Юдин. – Сама напросилась.
А дальше начинается кино для взрослых.
Опьяненная страстными поцелуями, я не сразу ощущаю, что боковая молния комбинезона расстегнута, и в нее проскальзывает Юдинская рука, хозяйским жестом сжимающая мою задницу. Зато, когда пальцы добираются до влажных трусиков, я чувствую мгновенно,
И секунду спустя во мне оказываются указательный, а затем и средний, большой ложится на клитор.
Словно острый разряд пронзает меня, стоит Юдину начать двигать рукой. Я постыдно теку и кусаю губы.
– Давай, Марин, не молчи, – горячий шепот опаляет мое ухо. – Ты мокрая для меня. Ты меня хочешь. Пока не попросишь, я не дам тебе десерт.
Черт, да! И вот так, и еще раз! Глубже!
Мы прижимаемся друг другу кожа к коже, его рука готовит меня, чтобы я могла принять в себя его член, а места ему нужно много, мне в бедро упирается нехилый такой стояк, который вызывает у меня трепет.
– Какая же ты тесная и нежная, как я и мечтал, – бормочет он почти несвязно и усиливает напор на бедную киску, утопающую в смазке. – Ну же, госпожа дизайнер, сдавайся. Я хочу тебя сзади.
Я тоже хочу меня сзади, но сдаваться не в моих правилах.
Кончаю я, вцепившись зубами в плечо Михаила, но не проронив ни звука, если не считать судорожных вздохов и прерывистого дыхания. Под закрытыми веками стреляют фейерверки, на секунду меня словно оглушает. Моя дырочка пульсирует и сжимается вокруг его пальцев.
Черт! Черт! Черт! Я кончила от его руки!
– Ладно, я не гордый. Мы еще раз повторим. А сейчас…
– Ау! – гулким эхом разносится голос от входа по первому этажу. – Мих, ты где?
Глава 20
Выражение лица Юдина непередаваемо.
Меня начинает разбирать смех.
– Смешно тебе? – шипит шепотом Михаил.
Давясь смехом, я киваю. Юдин в отместку оживляет пальцы внутри меня, вырывая у меня стон. Мне становится несмешно.
– Миха? – снова доносится до нас.
– Убью идиота! – цедит Михаил, а я опять начинаю всхлипывать от едва сдерживаемого смеха.
– Ну иди, убивай, – хихикаю я.
– Думаешь, мы закончили? – хмуро шепчет Юдин, красноречиво прижимаясь ко мне внушительной выпуклостью.
Я вместо того, чтобы проникнуться, роняю голову ему на плечо, чтобы заглушить ржач. Просто представила, как Михаил пойдет к своему гостю с «оружием наперевес».
– Стерва, – кусает меня за мочку уха Юдин.
Голос его звучит поощрительно, а у меня возобновляют свой бег только успокоившиеся мурашки.
Шаги мужчины становятся слышны отчетливее, и я начинаю ерзать, давай понять Михаилу, что меня пора отпустить.
Тихо матерясь
Мне даже в голову приходит шальная фантазия о сексе с риском быть застуканными, но я отгоняю ее, как невыполнимую. Риска никакого нет, нас сто пудов обнаружат в самый неподходящий момент.
Останавливает пытку пальцами раздавшийся рингтон мобильника Юдина. Видимо, приятель устает шарахаться по первому этажу среди стройматериалов и решает найти Михаила простым способом.
Юдину таки приходится выпустить меня из хватки. Пока он выуживает телефон из заднего кармана, я съезжаю по его телу вниз и пытаюсь утвердиться на ногах, чему не способствуют подгибающиеся колени.
– Ты сказал будешь на Солнечной, тачка твоя стоит. А ты где? – слышу я голос из динамиков еще до того, как Михаил успевает ответить.
– Сейчас подойду, – рявкает Юдин в трубку.
Не без удовольствия замечаю, что голос у него севший. Из хулиганства провожу рукой по бугру ширинки и получаю злобный взгляд.
– Марат уйдет, а ты останешься, – многозначительно говорит Михаил, убирая телефон в карман и поправляя член в джинсах. От того, как он смотрит на меня, у меня мгновенно тяжелеет внизу живота и пересыхает во рту.
– Посмотрим, – облизываю я губы.
– Черт, – психанув, Юдин разворачивается и сердито топает вниз, оставляя меня на недостроенной лестнице. Без опоры я благополучно сползаю на ступеньку.
С ума сойти! Что это было? Где была моя голова?
Я практически позволила себя поиметь, и когда мне об этом сказали прямо, я только жалобно пискнула, пока меня закидывали на плечо! Даже мое сопротивление по пути наверх можно считать заигрыванием!
Да я уже готовенькая была, когда он пальцы в дело пустил!
Все, на что меня хватило, это не стонать, чтобы не потешить его самомнение!
Но стонать-то хотелось!
Пиздец котенку!
Я скашиваю глаза вниз, где из-под задранного топа торчат все еще напряженные соски. Вот уж воистину повелитель мурашек!
На секунду позволяю себе представить себя на лопатках с раздвинутыми ногами, между которых ритмично вколачивается Юдин, и его руки с напряженными мускулами и вздувшимися венами, удерживающими вес тела.
Позволяю и тут же понимаю, что думать об это мне больше нельзя. Во рту сохнет, а кое-что гораздо ниже сразу увлажняется.
Надо собрать себя в кучку и пойти умыться.
И переодеться.
Все равно рисовать я не в состоянии, тем более изображать то, что я задумала.
Из распахнутого окна с верхнего лестничного пролета до меня долетают голоса из внутреннего патио.