Недотрога в моей постели
Шрифт:
И вдруг простреливает прозрением — может, у нее самой какое-то осложнение после падения? Идиот! Думал только о себе, хотел жалости от нее, заботы, но не подумал, что Тая, упав с лестницы, могла что-то себе повредить.
С невероятным усилием приподнявшись на подушках, вгляделся в ее измученное лицо. После укола всегда была такая слабость.
— С тобой всё в порядке?
— Со мной? А что со мной может случиться? А-а, ты про мое падение, — догадалась она, небрежно взмахнув рукой. — На мне оно никак не отразилось. Я не поэтому не приходила долго.
Злость на ее слова вспыхнула и исчезла, потому что смотреть на нее, всю дрожащую и такую изящно-хрупкую в накинутом на плечи белом халате, было просто невыносимо. В довершение жалкого образа Таи тишину палаты нарушило громкое урчание из недр ее тела, вызвавшее жуткое смущение у Таи.
Она встрепенулась и машинально положила руку на живот, покраснев от непроизвольной реакции желудка. Забыла поесть. Почему-то я даже не сомневался.
— Ты голодная? Где ты была всё это время? Шаталась по коридорам? Почему не поела? — набросился я на нее с вопросами, желая встряхнуть и заставить подумать немного о себе.
— Мне как-то не пришло в голову, а теперь буфет закрыт.
— Звони Ромке, пусть привезет тебе обед.
— Нет, ты что, не хочу никого беспокоить.
— Тая, что же ты такая упрямая? Надо поесть.
— Не хочу я ничего, Максим! — как-то нервно вскрикнула она, казалось, что сейчас вот-вот расплачется. — Я не могу думать о еде, ты чуть не умер!
— Со мной всё нормально, а ты должна поесть и поспать. И не спорь. Дядя Саша рассказал, что ты по ночам приходишь. Я не понима…
— Что случилось? — перебила она меня, видимо не желая слушать ничего об естественных потребностях организма и объясняться. — Кто в тебя стрелял? Надеюсь, полиция быстро найдет виновного.
— Все уже дали показания, но пока не ясно, кто конкретно пустил случайную пулю.
— Ты уверен, что случайную? У меня есть уши. Я слышала, как охрана возле дверей обсуждала возможных виновников покушения. Турок, твои друзья, мужья твоих любовниц…
— Какие еще мужья любовниц? — расширенными глазами я наблюдал за вспыхнувшей от смущения Таей.
— Ну-у… Они говорили, что ты соблазнил кучу замужних женщин, и их мужья за это с тобой решили разобраться, — пролепетала она, пряча взгляд из-за деликатности темы.
— Когда я, интересно, успел бы пересоблазнять столько жен, а? — скривив губы в усмешке, я поморщился от боли. — Да еще чтобы мужья их узнали, а потом выяснили, где я буду, и из-за куста в меня выстрелили. Надо будет дядь Саше сообщить, что его парни любят посплетничать.
— Максим, это всё совершенно не смешно! Тебя убить хотели! Именно тебя! — она чуть не плакала, отчего сжималось сердце.
— Иди сюда, — позвал я твердо, не желая больше терпеть расстояния между нами, и протянул руки.
Поколебавшись и бросив беглый взгляд на дверь, Тая метнулась ко мне и осторожно устроилась рядом, вытянувшись всем телом вдоль моего, ее голова легла мне на грудь невесомым грузом, а руки обвились вокруг шеи.
Она
— Ты постоянно попадаешь в передряги, — сказала она сквозь слезы и подняла совершенно мокрые глаза на меня. — Твоя порывистость играет с тобой злую шутку. Однажды дело не закончится простым ранением.
— А ты, Тая, будешь плакать, если я умру? — спросил я тихо, обхватив ее голову руками и приближая ее губы к своим, зашептал прямо в них: — Будешь, а?
— Тогда уже не будет разницы, кто плачет по тебе, Максим! Пожалуйста, перестань нарываться на серьезных людей, я тебя очень прошу, — помимо мольбы, в ее голосе слышалась злость, она даже отстранилась, и я мысленно застонал от того, как далеко ее губы оказались от моих. А поцелуй был так близок…
— Ты злишься, да? — догадался я. — Выскажи всё, Тая, не держи в себе.
— Да, конечно! Я злюсь! Очень сильно! — Она села, тряхнув спутанной копной волос, сложила руки на груди, напоминая нахохленного воробья. Маленькая грозная птичка. Стараясь не улыбаться, я снова протянул ей руки, и она охотно пошла ко мне в объятия, очевидно проиграв внутреннюю борьбу.
— Если ты будешь рядом, я пообещаю быть осторожнее. Вернее, буду осторожнее, не давая никаких обещаний. Ты просто знай, что мне ничего не грозит. А твоя забота очень много для меня значит, очень… — прошептал я, чувствуя, как тело Таи расслабилось, и встречаясь глазами с растопленным шоколадом ее взгляда.
Внутри набухало и зрело горячее чувство, всеобъемлющее, вечное, возникшее впервые в жизни только рядом с ней. Едва она оказалась в моих объятиях, я понял, что уже не отпущу и не дам ей возможности прятать свои чувства, которые она так откровенно продемонстрировала.
Я уже был уверен, что Тая победила предрассудки, что она простила меня, что у нас впереди пресловутое светлое будущее. Строил воздушные замки, как незрелый подросток.
Но вместо поцелуя, вместо признаний я получил ответ, рубанувший по сердцу острым тесаком:
— Но я не буду с тобой, Максим, у нас с тобой ничего не получится…
Глава 23
Максим
— Та-а-к… — протянул я устало, прикрывая глаза и убеждая себя: «Дыши, дыши спокойнее, только не сорвись, не напугай ее снова». — Телефон мне подай.
— Ч-что?.. — растерянно пробормотала Тая, приподнявшись надо мной и с опаской поглядывая в мое нахмуренное лицо.
— Телефон говорю, дай, — протянул я руку, указывая на тумбочку, после перевел взгляд на Таю, увидев в ее глазах непонимание, и поспешил объясниться: — Разговор нам предстоит непростой, а ты усталая, голодная. Не хочу, чтобы твое состояние как-то влияло на принятие решений. Позвоню Ромке, чтобы еды привез. Можно, конечно, и медсестер напрячь…