Недотрога
Шрифт:
Была еще одна тема обсуждения — его помощь матери Таи в освобождении из СИЗО и перечисление большой неустойки. Меня сразу смутило — откуда у бедного-несчастного водителя такие деньги и связи?
Оказалось, что этот ушлый имбецил никому не помогал и ничего не перечислял. Ему позвонил какой-то человек, не представился, но сказал, что он от Дмитрия Николаевича Суворова, попросил заботиться о Таисии и не беспокоиться о СИЗО и неустойке. Таким образом, Бочкин воспользовался ситуацией и, ничего не сообщив Тае и ее матери, присвоил себе чужие заслуги и тем самым получил
Все используют Таю. Все, кому не лень. В том числе и я.
Но это в прошлом.
Вопрос в другом. Получается, отец заботился о любовнице и ее дочери. Интересно, что ему известно о происходящем с Таей? Кто-то следит за ней? А за мной? Если так, то от отца не укроются те шаги, которые мы с мамой предпринимали, чтобы отомстить… Интересно, что он сделает, когда узнает?
Рассудив, что пока все-таки больше хороших новостей, чем плохих, я решил отпраздновать выздоровление Таи каким-нибудь культурным походом. Кино, театр, филармония, ресторан, цирк… Что угодно, лишь бы ее порадовать.
Не знал, что она любит, согласится ли, но надеялся, что ей захочется куда-то выбраться и поговорить на нейтральной территории.
Мне не терпелось рассказать ей хорошие новости. Но почему-то был уверен, что она пойдет в отказ, дрожал, как подросток, приглашая на свидание. Не имел права приказывать или настаивать, теперь моя добровольная участь — носиться с Таей, как с хрустальной вазой. И, что странно, я ничуть не возражаю.
Когда Максим пригласил меня на свидание в какое угодно место по моему выбору, я испугалась и растерялась. Это было очень неожиданно. Сама не знаю почему, но я согласилась.
Вернее, знаю. Потом уже поняла, что на то имелось несколько причин. Во-первых, нам нужно было разобраться во всем, расставить точки над «и». Потому что серьезного разговора после посещения загородного дома у нас так и не произошло.
Я могла только гадать, о чем думает Максим. Да, он стал обходительным, добрым и вежливым, заботился обо мне, обеспечил кровом и уходом сиделки в лице своей домработницы.
Но кто даст гарантию, что он снова не станет монстром? Я всё еще помню тот жуткий контраст, который поразил меня при виде его преображения перед выступлением.
Я помню, как он хватал меня за руки, тряс, кидал на пол и обзывал страшными словами. С каким диким и злым выражением лица издевался надо мной…
Разве можно оправдать подобное поведение? Разве я могу поверить ему теперь? Как я могу доверять собственным чувствам в принципе? Ведь моя главная проблема — неспособность правильно оценивать поступки людей. Я постоянно ошибаюсь. Вижу доброту и тянусь к ней, игнорируя ту темную сторону, которую показывают мне люди.
Взять того же Славу. Он показал свою истинную сущность тем утром, когда удовлетворял себя прямо в моем присутствии. Наслаждаясь видеосвидетельством моего унижения. Не смог удержаться и потом, недолго притворяясь положительным героем. Так откуда мне знать, что Максим точно так же не притворяется? Что он не имеет каких-то своих тайных целей?
Он всё еще остается владельцем клуба, деятельность
Они взяли музыку величайших композиторов и превратили ее в грязь, в способ продать подороже девушек, выступающих на сцене. Классики в гробу должны переворачиваться от этого кощунства. Любой уважающий себя музыкант никогда не простит такого непотребства и неуважения к тонким материям музыки.
Не представляю, честно говоря, как Алина и ее муж смотрят в глаза своей маленькой дочери, зная, что они занимаются продажей людей за деньги. Всё это было мне глубоко противно, и я не хотела иметь ничего общего с чем-то подобным.
А еще я злилась на саму себя за собственную беспомощность. Требуя от Максима вернуть свою жизнь, я вовсе не имела в виду, что он должен поселить меня в его квартире. Но он по обыкновению распорядился мною. Сделал так, как было удобно ему, и не спросил меня, чего хочу я.
А я хотела убраться отсюда, и побыстрее, хотела самостоятельной жизни, попробовать наконец-то отвечать за саму себя. И я бы не побежала к мамочке, которая позаботится обо мне, а всё бы сделала сама. Плохо, неумело, с тысячей ошибок, но сама.
В итоге провалялась три дня в полубессознательном состоянии, размышляя о своей жизни и отвергая любые попытки Максима сблизиться. Он никогда не получит моего прощения! Вообще не знаю, на что он рассчитывал, крутясь вокруг меня, как милый вежливый мальчик. Так и хотелось заявить, что такая роль ему не идет. Это всего лишь маска, которой нельзя доверять. Он уже показал свою истинную натуру и больше меня не обманет.
А еще мне осточертело тухнуть в этой квартире, чужой квартире, где я постоянно находила следы присутствия другой женщины. Ее вещи были повсюду — в ванной, на кухне, в гостиной. Я видела её на фотографиях. Она занимала немаловажную часть жизни Максима. Та самая девушка, которая пришла утром к нему со скандалом, и с кем он целовался в тот страшный вечер, когда я подошла к нему перед выступлением.
Где она, я не могла спросить у Максима, но не сдержалась и поинтересовалась у его домработницы. Мария Сергеевна не стала скрывать, что у него есть постоянная девушка — модель Илона. Она ездит по миру, участвует в показах и ведет активную социальную жизнь.
На лице женщины я видела неодобрение и понимала, что понравилась ей. И она, наверное, предпочла бы меня в качестве хозяйки. Меня бы это обрадовало, желай я заполучить себе Максима. Для многих богатый красивый парень показался бы вожделенным призом.
Например, для моей мамы или для той же Марии Сергеевны, для тех красоток из фокус-группы. Каждая девушка мечтает о принце. Таком, как Максим.
Вот только мне попалось чудовище под маской принца. Фальшивый принц с гнилой душой, вовсе не благородный, как бы он ни старался изобразить из себя что-то положительное. Но всё же я согласилась пойти с ним на свидание.
Он прислал какую-то девушку-визажистку, красивую ухоженную шатенку Олесю, и она принесла кучу пакетов с одеждой, косметикой и прочим нужным ей барахлом.