Недотрога
Шрифт:
— Давай просто посидим и поговорим, — предложила я, касаясь губами трубочки и втягивая в себя жидкость. Вкус фруктов растекся по небу. Манго, мандарин, мята… Но коктейль мало волновал меня сейчас, когда я собиралась с духом, чтобы приступить к важному испытанию — к тому, чтобы сообщить Максиму о своем решении.
— О чём ты хочешь поговорить? — подобрался он, поворачиваясь ко мне корпусом. А я отчаянно пыталась игнорировать его мужскую красоту, представшую передо мной во всем великолепии.
— Любой вопрос — и ты отвечаешь? Помнишь? — отставив бокал, я судорожно вздохнула.
— Да,
— Скажи, что с твоей девушкой? Где она? Вы встречаетесь, живете вместе? Твой дом полон ее вещей.
— Можно сказать, что уже не встречаемся, — после короткой паузы признался Максим, открыто глядя мне в глаза.
— А если более определенно?
— У нас и так были, скажем, свободные отношения, а теперь я хочу расстаться с ней. Надо просто встретиться и поговорить. Но она уехала на съёмки в Хорватию.
Кивнув, я приняла его ответ.
— Почему ты решил расстаться? Вы поругались?
— Нет. Самое смешное, что я предложил ей выйти замуж. А она отказалась, — как-то странно улыбнулся Суворов, испытующе глядя на меня.
Его слова шокировали.
— Замуж?.. Ничего не понимаю…
— Да, звучит странно, — кивнул он, складывая руки на груди, чуть откидываясь назад и потупив взгляд. — Но ты хотела откровенности. Когда отец изменил матери, у меня снесло крышу. Всё встало с ног на голову. То, что считал незыблемым, оказалась иллюзией, обманом. Я стал сомневаться буквально во всем и во всех. Верил, что отец и мать счастливы вместе. И не замечал, что между ними ничего нет, кроме многолетней привычки. До сих пор не знаю, для чего они играли этот спектакль. Вроде ведь мы с Ромкой не маленькие, так что не нужно оберегать детей от правды. Может, им было удобно, или дело в статусе. Я не знаю. С отцом так и не поговорили, с матерью тоже. У нее постоянно истерики, к нему я просто не поехал в больницу. Сейчас жалею об этом, но ничего не вернешь. Теперь уже он не хочет меня видеть.
Проговорив эту тираду, Максим снова посмотрел на меня. С каким-то вызовом, словно должна благодарить его за признание.
— А что твой брат?
— С Ромой всё в порядке. Он почему-то воспринял эту ситуацию по-другому и с отцом не порвал. Сразу поехал в больницу и проводит там много времени. Он тоже на меня обиделся. В общем, в нашей семье полный разлад. Не знаю, сколько это продлится и могу ли что-то исправить, но пока так… — заключил он, горестно вздыхая. Я, конечно, сочувствовала, но делала свои выводы. Суворов вряд ли в этой ситуации был жертвой.
— Значит, всё из-за того, что вы узнали про вторую семью Николая Дмитриевича? А так бы всё продолжалось и продолжалось…
— Думаю, да. Видимо, родителей положение вещей до поры до времени устраивало. Тая, послушай, — вдруг он оказался рядом со мной, глядя в глаза и поглаживая пальцами по ладони, лежащей на барной стойке. Голос изменился и наполнился особой теплотой. — Я знаю, что ты ждешь извинений, но слова бессмысленны без подкрепления действиями. Я могу сказать, что сильно жалею о том, как поступил. Но вряд ли тебе от этого станет легче. Но я хочу, чтобы ты знала, что я готов всю жизнь возвращать тебе потерянное.
— Всю
— Что за ерунда? — нахмурился он, опасно сверкнув глазами.
— Ну, так это выглядит со стороны, — заметила я, пожав плечами. — Еще несколько дней назад ты предлагал замужество одной, теперь говоришь о каких-то жизненных планах со мной. Как это возможно? Если честно, я в растерянности… А еще те странные слова, которые ты сказал своей матери, что я твоя жена. Зачем ты это сделал?
— Ах, это… Дело в том, что тогда я сначала сказал, а потом подумал. Просто пойми: если ты будешь моей девушкой, а в дальнейшем женой, так или иначе тебе придется общаться с моей матерью. Если бы я сказал, что привел в дом жену другого мужчины, украв ее со свадьбы, как бы это выглядело? Я пытался защитить тебя. Теперь всегда буду защищать.
Я молчала, стараясь переварить его слова. Да, он говорил вроде бы искренне и так проникновенно, но заявлял какие-то несусветные вещи! С чего вдруг я стану его женой? Он продолжает решать за меня, не спрашивая моего мнения.
— Я обидел тебя, но был тогда не в себе… — оправдывался он, но я вытянула вперед руку, прекращая его бесполезные речи.
— Нет, Максим, — сказала так сухо, что поразилась собственной бесстрастности. — Это так не работает. Ты не сможешь оправдаться тем, что был не в себе. Ты запланировал месть и воплотил свои планы в жизнь. Не спонтанное действие, а продуманный план. Вспомни, как ты прикидывался хорошим, как осторожно и коварно заманивал меня в свои сети. Наверное, смеялся про себя, видя мою доверчивость и наивность. Ты ненавидел меня, в чём потом признался. Вспомни, как ты называл меня. Как ты угрожал матери. Как я могу тебе верить сейчас? Ты не разобрался со своей прошлой жизнью, не расстался с девушкой, а уже замахнулся на наше будущее….
— Я понимаю, что это сложно. Что ты не можешь мне верить. Но что же нам в таком случае делать? Что мне сделать, чтобы ты дала какой-то шанс?
Глядя в потемневшие глаза Макса, я видела, что он уже на стадии принятия поражения. Или мне хотелось верить, что он отступает и уже просто по инерции уговаривает меня. Меня поглощала пустота. Хотелось в нее погрузиться с головой и спрятаться от Максима. Мне не становилось легче от того, что возвращаюсь словесно в прошлое. Я высказала почти всё, что было на душе, отчего она снова мучилась и болела.
— Нет никакого шанса, Максим, — прошептала безжизненно. — Его нет. То, что ты совершил, всегда будет стоять между нами. Я буду постоянно бояться, что ты обидишь меня. А вдруг случится ситуация, что ты неправильно поймёшь что-то и натворишь дел сгоряча? И не говори, что такое невозможно. Не надо пустых обещаний. Я всё равно не поверю. Стоит только посмотреть на то, как ты с легкостью отбросил самых дорогих людей. Мать, отца. Я дала тебе слово и сдержу его. Три дня, а потом я уеду. Я решила это твердо. Мне нужно понять, что я из себя представляю.