Недотрога
Шрифт:
Брови Аллы изумленно поднялись. Наверняка она хотела отвесить откровенный комментарий, но потом, будто опомнившись, осторожно начала рассуждать:
— Мне сложно судить. Мы с тобой абсолютно незнакомы, твоя ситуация мне неизвестна, поэтому я не хочу опрометчиво советовать что-то. Но если поверишь моему опыту, детка, то беги от этого человека. Обидевший раз — обидит дважды. Я вообще не понимаю, кем надо быть, чтобы обидеть такого невинного ангела, — осуждающе покачала она головой. — Если только у него были причины…
— Да, они были, но его никак не оправдывают, — вздохнула
— Таисия, у меня есть подруга. Она психолог, очень хороший специалист. Осмелюсь дать тебе ее контакты. — Записав в лежащем на столе блокноте имя и номер телефона, она протянула мне листок. — Свяжись с ней и попробуй пройти несколько сеансов. Я не думаю, что это принесет какой-то вред, а вот поможет точно. Ты еще так молода, у тебя всё впереди. Лучше всего будет оставить старую жизнь в прошлом и начать новую уже в другом месте. У тебя есть возможность уехать?
— Да, он… этот мужчина перевел мне много денег на счет. Я могу несколько лет даже не работать и жить где угодно.
— Хорошо, — удовлетворенно улыбнулась она, а потом задумалась вслух: — Три дня — это и много, и мало… Кто знает, что может случиться. Но только ты устанавливаешь границы, помни. Но если что-то решишь, делай без промедления и не поддавайся на уговоры. А если решишь остаться…
— Спасибо, Алла, вы можете не продолжать. Ваши слова натолкнули меня на одну мысль. Самую важную.
— И какую же?
— Я просто не могу остаться.
Возвращаясь к Суворову, я поймала себя на мысли, что стало легче. Простой разговор с совершенно чужим человеком помог немного прийти в себя, и я поняла, что мне нужно излить кому-то свою боль. Всю до капли. Иначе она взорвет меня, консервируясь внутри. Скорее всего, психолог — это как раз мой вариант. Раньше музыка была моей отдушиной, моей панацеей, моей жизнью.
Чтобы снова взять в руки скрипку, мне понадобится профессиональная помощь. Если я захочу брать ее в руки. Мне стало нравиться планировать свою будущую жизнь, представлять, куда я уеду — в другой город или даже в другую страну. Выберу себе новую профессию и увлечения, заведу новые знакомства.
Буду делать что угодно, без ограничений. В какой-то мере этот переломный момент в жизни помог мне понять, что я двигаюсь в неправильном направлении. Вернее, плыву по течению, доверяясь потоку извне, не заглядывая внутрь себя и не задаваясь вопросом, а чего же я на самом деле хочу.
Осталось продержаться только три дня. Жалкие три дня или роковые три дня. Время покажет.
Роскошный комплекс, в который меня привел Суворов, поразил обилием людей. От их гомона поначалу заложило уши, а перед глазами замелькала яркая карусель, и голова закружилась. Радостно визжащие дети скатывались с горок и плюхались в воду. По извилистым цветным трубам можно было пронестись на полной скорости и окунуться в ярко-голубую воду бассейна. Отсеки с джакузи заняло старшее поколение, а молодежь распивала тропические коктейли за барными стойками.
Группа женщин во главе с тренером занималась аквааэробикой, кто-то плавал, кто-то лежал
«А ведь сегодня воскресенье», — вдруг подумалось мне. А я даже не осознавала. Будни, выходные… Нескончаемый бег времени потерял для меня значение. Я провалилась в какое-то небытие, утопая в своей боли. А жизнь не стояла на месте. Продолжала нестись бурным потоком, не замечая, что одна крохотная песчинка застряла и не может двинуться дальше.
Мои одногруппники наверняка готовятся к очередному отчетному концерту. И только для меня это уже не важно. Во мне даже ничего не дернулось, не отозвалось волнением при мысли о консерватории. Я просто не хотела иметь с ней и музыкой ничего общего.
— Может быть, придем сюда в другой раз? Или все-таки поедем в более уединенное место? — тихо спросил Максим, заметив мою оторопь, и мне пришлось обернуться к нему, чего я старательно избегала. К его виду в плавках я не была пока готова и сосредоточила взгляд на лице. Его пронзительные глаза на фоне окружающего сине-голубого пространства стали особенно яркими, составляя контраст с черными волосами.
— Не потому что я хочу воспользоваться сиуацией, не думай, — поспешил он заверить, отвлекая меня от разглядывания его лица, — просто вижу, что тебя смущает толпа.
— Меня никто не смущает, и я не могу всю жизнь шарахаться от людей, — ответила более резко, чем хотелось, и вопросительно взглянула на Максима. — Ты часто сюда проходишь?
— Два-три раза в неделю плаваю по дорожке, — кивнул он на пустующий сейчас бассейн для спортивного плавания и прошел к бару, давая мне возможность рассмотреть его со спины.
У меня из груди вышибло весь воздух. Я, конечно, представляла, что под дорогими костюмами скрывается натренированное мощное тело, но даже не могла подумать, насколько оно рельефное и по-мужски красивое. Практически идеальное. Мышцы перекатываются под гладкой загорелой кожей, длинные ноги, широкие плечи, ни капли жира. Максим похож на античную скульптуру, на статую Аполлона. Когда он шел до бара, несколько девушек бросили свои занятия и, замерев в ступоре, уставились на него. Невозможно отрицать, что он как магнит для женского пола. Природа явно не отдыхала, создавая его. Вот только забыла добавить этому экземпляру доброты и сострадания…
Стряхнув с себя наваждение, я пошла за ним и устроилась на высоком стуле возле барной стойки. Максим сидел напротив, заказывал напитки, мороженое и изредка поглядывал по сторонам. Это давало нужную мне передышку. Я была благодарна, что он никак не комментирует мой купальник и старается не смотреть на меня, вообще ведет себя непринужденно.
А я бы и рада вести себя так же, но в его присутствии меня ни на миг не покидает напряжение.
— Хочешь поплавать, в джакузи или пойти в сауну? — поинтересовался он, ставя передо мной ярко-розовый коктейль с сахарной кромкой по ободку бокала и маленьким зонтиком. — Попробуй, это вкусно.