Неестественные причины
Шрифт:
Тетка, находившаяся в противоположной стороне гостиной, поймала взгляд племянника.
– Чего именно вы ждали бы от Адама, мисс Колтроп? – тихо спросила она. – Разве не местная полиция обязана разобраться с исчезновением мистера Сетона?
– Сомневаюсь. Это наша задача! – Мисс Колтроп осушила свою рюмку с таким наслаждением, словно в ней был настоящий «амонтильядо», и протянула ее, требуя еще. – С Мориса станется пропасть для каких-то собственных целей, например, чтобы собрать материал для будущей книги. Он намекал, что на сей раз готовит кое-что новенькое, а не обычный свой классический детектив. Морис в высшей степени добросовестный мастер и всегда опирался только на собственный опыт. Помните, как он провел три месяца с бродячим цирком, прежде чем написать «Убийство под куполом»? Это, конечно, свидетельствует об определенном
– Учитывая то, что пережила ваша последняя героиня, дорогая Селия, я испытываю облегчение, когда слышу это, – произнес Джастин Брайс.
Дэлглиш осведомился, когда Сетона видели в последний раз. Мисс Колтроп хотела ответить, но ее перебила Сильвия Кедж. От шерри и тепла камина она разрумянилась и уже лучше владела собой. Обращаясь к Дэлглишу, она зачастила:
– В понедельник утром мистер Сетон отправился в Лондон, в свой клуб «Кадавр» на Тэвисток-сквер. Обычно проводит там в октябре неделю-другую. Осенью отдает предпочтение Лондону, любит порыться в библиотеке клуба, делая выписки для своих книг. Он взял с собой чемоданчик и портативную пишущую машинку и сел в поезд в Хейлсуорте. Мистер Сетон сказал мне, что намерен приняться за новую книгу, совсем не в том стиле, что прежние. Мне показалось, будто он очень вдохновлен новой работой, хотя со мной он ее не обсуждал. Заявил, что она всех удивит. Договорился со мной, что в его отсутствие я буду работать в его доме только утром, а он станет мне звонить в десять часов утра, если будет что передать. Так всегда происходило, когда он уезжал работать в клуб. Мистер Сетон печатает рукопись через два интервала и пересылает мне порциями для перепечатывания набело. Потом он все перечитывает и правит, и я печатаю экземпляры уже для издателей. Конечно, куски текста не всегда получаются связными. В Лондоне он предпочитает сочинять городские сцены, и я никогда не знаю, что будет позднее. Во вторник утром мистер Сетон позвонил, сказал, что вечером в среду надеется прислать новую часть, и попросил меня о кое-какой смысловой увязке. Он говорил со мной нормальным тоном…
У мисс Колтроп кончилось терпение.
– Хорош гусь наш Морис! Использовать вас для штопанья ему носок и натирания серебряных приборов! Вы ведь квалифицированная машинистка-стенографистка, разве можно было так небрежно относиться к вашим способностям? Видит Бог, сколько у меня накопилось для вас работы. Но сейчас не об этом. Мои взгляды всем и так известны.
Что верно, то верно: дорогой Селии сочувствовали бы больше, если бы не знали, что ее гнев вызван обидой за саму себя. Стоило возникнуть шансу кого-нибудь поэксплуатировать, она хотела быть первой в очереди.
Девушка не обратила внимания, что ее перебили, и по-прежнему сверлила Дэлглиша темными глазами.
– Вскоре мистер Сетон позвонил вам опять? – мягко спросил он.
– В том-то и дело, что нет, мистер Дэлглиш! В среду, работая в «Сетон-Хаусе», я так и не дождалась звонка, но не встревожилась. Иногда он не звонил несколько дней. Этим утром я снова туда наведалась, закончить глажку, и тут звонит мистер Плант, привратник клуба «Кадавр»; его жена там за кухарку. Они, дескать, очень обеспокоены, потому что мистер Сетон ушел из клуба во вторник до ужина и с тех пор не возвращался. Его кровать осталась нетронутой, пишущая машинка на месте. Сначала Плант не хотел поднимать шум. Подумал, будто мистер Сетон мог отлучиться намеренно, в связи со своей работой. Но когда тот не вернулся ночевать вторую ночь подряд и не дал о себе знать, решил позвонить по его домашнему номеру. Я не знала, как поступить. Связаться с его сводным братом я не могла: он недавно переехал и не сообщил свой адрес. Других родственников нет. И вообще, откуда мне знать, хотел бы сам мистер Сетон, чтобы я начала суетиться? Я предложила Планту подождать немного и созвониться, как только узнаем что-нибудь новое. И тут, еще до обеда, приносят почту, а в ней рукопись…
– Вот она! – провозгласила мисс Колтроп. – Вместе с конвертом.
Она торжественно извлекла из объемистой сумки пакет и отдала Дэлглишу. Конверт был обыкновенный, желтовато-коричневый, размером четыре на девять дюймов, на нем был напечатан адрес получателя: «Г-ну Морису Сетону, «Сетон-Хаус», Монксмир, Суффолк». Внутри лежали три листка с неумело отпечатанным текстом через два интервала.
– Он всегда отправлял рукописи на собственное имя, – объяснила мисс Кедж деланно безразличным тоном. – Только это не его рук дело, мистер Дэлглиш. Это сочинил и напечатал не он.
– Откуда подобная уверенность?
Вопрос был излишним. Мало что так плохо поддается подделке, как манера печатать, и девушка столько раз копировала рукописи Мориса Сетона, что легко узнавала его руку.
Мисс Колтроп, не дав ей ответить, выпалила:
– Пожалуй, лучше я зачитаю отрывок!
Пришлось ждать, пока она достанет из сумки огромные очки в стразах, водрузит их себе на нос, поудобнее устроится в кресле. Морис Сетон впервые удостоился чтения своего опуса на публике, мелькнуло в голове у Дэлглиша. Что ж, столь внимательная аудитория пришлась бы ему по нраву, да и актерская манера мисс Колтроп тоже.
В руки Селии попал труд коллеги по перу, и она, не сомневаясь в слушателях, была готова блеснуть:
«Каррутерс отодвинул штору из стекляруса и вошел в ночной клуб. Он немного постоял на пороге, как всегда, красуясь в отлично скроенном смокинге, элегантный, рослый, с некоторым презрением обводя взглядом тесно составленные столы, убогое псевдоиспанское оформление, потрепанных посетителей. Вот оно, логово одной из опаснейших банд Европы! Отталкивающая видимость, ничем не примечательный притон, каких в Сохо сотни, но за всем этим скрывается выдающийся ум, возглавляющий одну из самых опасных преступных группировок Запада. В это трудно поверить? Но ведь и фантастическая авантюра выглядела невероятно. Он присел за ближайший к двери столик, чтобы наблюдать и ждать. Подошедший официант – низкорослый неряшливый киприот – молча принял у него заказ: жареные креветки, зеленый салат, бутылка кьянти. Каррутерс гадал, знают ли они о его приходе, и если да, то скоро ли появятся.
На маленькой сцене в глубине подвала не было ничего, кроме тростниковой ширмы и красного стула. Внезапно свет потускнел, пианист заиграл что-то медленное, сладострастное. Из-за ширмы появилась девушка – красивая блондинка, зрелая, с большой грудью, такая грациозная и дерзкая, что Каррутерс заподозрил, что перед ним русская голубых кровей. Подойдя к стулу развязной походкой, она стала медленно расстегивать “молнию” на своем вечернем платье. Когда оно съехало на пол, оказалось, что на ней нет больше ничего, кроме черного бюстгальтера и узеньких трусиков. Сидя на стуле спиной к зрителям, блондинка завела руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. От столов понеслись хриплые крики: “Рози, Рози, вперед! Давай, давай!”»
Мисс Колтроп прервала чтение. Все как воды в рот набрали, большинство, похоже, недоумевало.
– Что там дальше, Селия? – не вытерпел Брайс. – Зачем останавливаться в самом захватывающем месте? Наверное, Рози накинулась на досточтимого Мартина Каррутерса и изнасиловала его? Это назревало уже много лет. Или мои надежды напрасны?
– Продолжать нет необходимости, – изрекла мисс Колтроп. – Доказательство перед нами.
– Мистер Сетон никогда не назвал бы свой персонаж Рози, – объяснила Сильвия Кедж, снова поворачиваясь к Дэлглишу. – Это имя его матери. Однажды он пообещал мне не использовать имя матери в своих книгах. И был верен своему обещанию.
– Тем более он не назвал бы так проститутку из Сохо, – подхватила мисс Колтроп. – Он часто рассказывал мне о матери. Он души в ней не чаял, просто обожал! Когда она умерла и его папаша женился снова, он сам едва выжил. – Голос мисс Колтроп дрогнул от тоски собственного несостоявшегося материнства.
Внезапно подал голос Оливер Лэтэм:
– Дайте мне посмотреть.
Селия подала ему листки, и присутствующие стали ждать, пока он просмотрит текст. Оливер Лэтэм отдал его, не произнеся ни слова.
– Что скажете? – обратилась к нему мисс Колтроп.
– Ничего. Просто захотелось взглянуть. Мне знаком почерк Сетона, но не его манера печатания. Хотя вы говорите, что это не его работа…
– Уверена, что не его, – повторила мисс Кедж. – Правда, не могу объяснить, откуда у меня эта уверенность. Не похоже на него, вот и все. Но напечатано на его машинке.
– Как насчет стиля? – поинтересовался Дэлглиш.
Все задумались. Наконец Брайс произнес:
– Типичным Сетоном это не назовешь. Он все-таки может, когда захочет. Звучит как-то искусственно, вы не находите? Такое впечатление, будто он пытался писать плохо.