Неевклидова геометрия
Шрифт:
Первенец с рождения куда-то рвался. Он даже, не выполз со своего родильного места, а буквально выпрыгнул. И после все что-то искал, там, где другие спокойно постигали азы знания, во всём сомневался. Комиссия по итогам взросления не сочла возможным даже присвоить ему имя рода, и имя Далмар 1/1 досталось второму отпрыску. На Седаре было установлено: если сыновья становились уважаемыми и заслуженными членами поселения и образовывали свой род, то они могли убирать нумерацию и выбирать себе новое имя. К сожалению, первенец не получил ни имени, ни нумерации. Потом был подростковый бунт, побег, присоединение к неформалам, а дальше – терроризм, суд, и его тело было отдано на утилизацию жукам-трупоедам. Ирония судьбы. Дело в том, что и тема докторской диссертации Далмара была посвящена этим жукам, и вся его дальнейшая жизнь была связана с ними. Он был генеральным директором холдинга по производству, выращиванию и содержанию жуков. Даже название "Жук-трупоед" было придумано Далмаром. Можно сказать, это название спасло жукам жизнь. Раньше их никто так
Платформа потихоньку подкатывалась к его поместью. Уже видна была оранжерея. Внутри суетились няньки и садовники. К каждой кадочке была заботливо подведена система жизнеобеспечения. Система энерголифта исправно питало всё хозяйство энергией.
Далмар посмотрел вверх. Купол по-прежнему освещало палящее солнце. Ни тебе ни тучки, ни облачка. Что уже говорить о дождичке. Последнее время с погодой на Седаре, да и с климатом в целом, что-то происходило. Некоторые утверждали, что это всё из-за решения закрыть поселения куполами. "Завтра будет тяжелый день. Предстоит поездка в другое поселение, – подумал Далмар, он не любил ездить по открытому пространству. – Но ехать нужно, работа есть работа".
Взошедшее солнце активировала датчики звуковой системы. Звуковой сигнал, использовавший трель соловья в качестве звонка будильника разбудил Далмара. Соловей был его любимой птицей. В поселении все будильники были настроены на птичьи трели, это было как воспоминанье о том времени, когда на Седаре птицы обитали свободно, в природе их было много. Сейчас их практически не осталось. Птиц на Седаре специально выводили. Этим занималось отдельное поселение. Это было дорогое производство, поэтому иметь живую птичку, да ещё дома, могли позволить себе только очень состоятельные члены общества. Содержали птиц в специальных клетках. Уход за ними был тоже очень дорогостоящим, так как каждой птичке полагался отдельный птицевод. У Дианы была одна такая. Подарок Далмара. Он регулярно делал Диане подарки после каждого родопроизводства.
Женские особи жили, как правило, в отдельном селище. Диана тоже жила в селище, хотя Далмар уговаривал её перебраться к нему. Но она упорно отказывалась. Там ей было, судя по всему, более комфортно. Благодаря Далмару она была самая обеспеченной особью и самой уважаемой в силу возраста. Дочери были с ней. Женская особь вообще редко покидала селище или поселение. Такое случалось, когда погибала или умирала мать рода, тогда дочерям предлагали полное пожизненное содержание при условии их участия в репродуктивном эксперименте. Некоторые соглашались. Как в дальнейшем складывалась их жизнь – неизвестно, все эти эксперименты проходили в отдаленных, закрытых научных центрах, но надо полагать, что не каждая может морально выдержать в случае неудачного скрещивания различных генов утилизацию своего потомства.
Ранний подъём для Далмара был привычным делом. Ему всегда нравилось особая тишина, свойственная раннему утру. Приняв холодный душ, Далмар поднялся на энерголифте на нужную высоту к искусственному солнцу и получил свою порцию "наслаждения", так он это называл.
Поездка к дальнему поселению для Далмара всегда была неприятна. Перемещение по сухой, горячей поверхности Седара, даже при условии хорошей платформы, было тяжелым испытанием. Да и использование всевозможных новейших технических ухищрений, создающих относительный комфорт в кабине, не спасало ситуацию. А после того как все поселения накрыли куполами, а реки заключили в подземные трубы, климат на Седаре стал ещё более засушливым. При этом чахлая растительность как-то умудрялась выживать. Иногда в дальней поездке на дороге можно было заметить змею или ящерицу. С тяжелым сердцем Далмар тронулся в путь. Белое солнце палило нещадно. Платформа двигалась автоматически по заданному маршруту. Мысли Далмара текли лениво. По возрасту Далмар вошел в период среднего развития, было и второе название этого периода, но оно Далмару не очень нравилось – кризис среднего развития. По-научному этот период характеризовался сменой жизненных установок, переоценкой опыта и определением перспектив. Далмар считал, что это всё не про него. Но иногда, его посещали полезные мысли и идеи, которые могли облегчить его жизнь и жизнь всего общества. Но он сомневался и ничего не делал, потому что полагал, будто ему требуется явное разрешение или приглашение. У него появлялось желание попросить совета или разрешения кого-то. Но он ничего не делал, медлил и эти идей уходили из его головы. Ему казалось он застыл в каком-то ожидании чего-то. Он ловил себя на мысли, что у него отсутствуют желания. У него было всё и в то же время, как он считал, ничего. Его это тревожило.
Платформа двигалась, ритмично покачиваясь, убаюкивая. Сознание Далмара находилось в состоянии полудрёмы. Внезапная ослепительная вспышка вывела его из этого состояния. Прошло несколько секунд, прежде чем зрение вернулось. Песчаная пыль, вызванная необычно резким порывом ветра, рассеялась. Платформа, сильно наклонившись, замерла. Перед Далмаром на не очень большом расстоянии, высилась огромная куча земли, вперемешку с камнями и корнями растений.
Глава3
Металла на этой планете не было. Нет, конечно, в недрах планеты он был, наверняка, но их цивилизация не добывала и не использовала металлы для своих конструкций. Использовали керамику и пластик. И неплохо себе жили, как представилось Гленвэру, после длительного контакта с Далмаром. Но проблему с ремонтом надо было решать. Благодаря лингвистическому переводчику и, безусловно, сообразительности Далмара, чем Гленвэр постоянно восхищался, всё получилось. Прошла не одна неделя после первой встречи. Вопросы, которые задавал Далмар, вначале по необходимости, чтобы понять, что Гленвэру от него надо, а потом и о самой планете Гленвэра, и о том, как устроена жизнь на Колиопте, требовали от Гленвэра всё больше напряжения. Эти вопросы у Гленвэра создавали ощущение, что Далмар смотрит не в ширь интересующей его темы, а вглубь. Складывалось впечатление, что проблемы чужой разумной жизни волнуют его не меньше, чем свои на сущие. Самым сложным вопросом был тот, на который Гленвэр так и не смог ответить Далмару: почему на планете Гленвэра нет деревьев?
Удивительно, но очень скоро, им почти не нужен был лингвистический переводчик. Они начали понимать друг дуга. Но самое шокирующее событие для Гленвэра произошло не в начале их встречи, а в конце, когда Гленвэр спросил у Далмара, что он хочет за ту услугу, которую тот ему оказал. И Далмар попросил!
После встречи с Гленвэром Далмар почти не спал. Он думал. Было ощущение, что мозговая жидкость просто закипает. Он ничего не мог никому рассказать, ни с кем посоветоваться. И итогом его мучений было парадоксальное решение. Да, встреча с Гленвэром его изменила, можно сказать, перевернула всё его мировоззрение, поэтому, как объяснил Гленвэр украсть из музея никому не нужный кусок "металла" (так он назывался), как казалось Далмару, стало просто. И он украл! Да, да! Он, законопослушный член общества, высокопоставленный чиновник, ученый, высокоразвитая интеллектуальная личность, – украл! Что же с ним происходит? Нет, он, конечно, всё обставил как положено. Оформил бумаги якобы для повторного изучения появления на Седаре, где не использовался данный материал, артефакта в связи с развитием новейших технологий и…забрал этот предмет, совершенно непонятный для него. Это ещё хорошо, что он вспомнил о нем. Давным-давно, в детстве, их водили в этот музей, и тогда, загадочность экспоната поразила Далмара. Вообще, с этим артефактом была связана целая теория происхождения жизни на Седаре. Далмар это помнил ещё со школы. Теорий было семь, но, как водится, популярных и конкурирующих осталось только три. Первая версия – теологическая. Жизнь появилась благодаря Божественному началу. Вторая, научная, называется панспермией. Основанная на гипотезе, что жизнь на планету занесена посредством других космических тел. Ну, а третья состояла в том, жизнь зародилась путем вмешательства инопланетного разума. Данный артефакт хорошо вписывался в эту последнюю теорию. Правда, других артефактов в подтверждении этой теории не нашлось, сколько ни искали археологи и ученые. Далмар вообще склонялся к другой теории. Ему, как человеку науки, нравилась теория Эндосимбиоза.
Решение его было не только парадоксальное, но и судьбоносное. Единственный, с кем он говорил об этом, была Диана. Она молча его выслушала, надолго задумалась и…отказалась. Но спустя несколько дней, сама привела к нему Дуруну – юную сироту. Все-таки Диана была мудрой особью. Она посчитала, что та жизнь, которую Дуруне может предложить Далмар, лучше участи, которая по причине сиротства ей уготовлена на Седаре. А через день к Дуруне пришла её подруга Даха, приехавшая из другого поселения навестить Дуруну, тоже сирота. Даха оказалась особью с характером и заявила, что ни за что не покинет Дуруну и готова разделить с ней её судьбу. Далмара такая ситуация даже устраивала. Разнообразный набор генов вполне подходил для его грандиозных планов.
Длинными бессонными ночами Далмар постоянно прокручивал в голове их первую встречу с Гленвэром, пытаясь понять, почему так получилось. Тогда, в дороге, после того как он слез с платформы и прошёл осторожно до земляной кучи, о чем он думал, что ожидал увидеть? Теперь ему было немножко смешно от воспоминаний о том шоке и, пожалуй, страхе, который он испытал, заглянув за холм земли.
Перед ним стоял огромный, почти с него ростом, жук-трупоед. Правда, что-то в его облике было непривычно, не считая огромной величины: эти по две сросшиеся конечности, на которых он стоял, да-да, стоял, корпус, расположенный не горизонтально к земле, как у всех жуков-трупоедов, а вертикально, и что-то ещё, очень важное, но с первого взгляда неопределимое. Когда же существо протянуло к нему, к Далмару, две передние конечности, у Далмара сработал рефлекс. За долгие годы дрессировки и изучения жуков Далмар научился ими великолепно управлять.