Нефилим
Шрифт:
— Для каждого по-разному, — пожала плечами бывшая богиня. — В среднем, в сто раз сложнее предыдущего этапа, если считать все расходы. Это же, по сути, первый шаг на пути к божественности. Так что тут нет готовых рецептов. Все происходит само собой, по мере роста твоей личной силы.
— То есть, как со спонтанным пробуждением способностей у младших нефилимов?
— Ну, да, что-то в таком роде. Под действием сильного стресса или вдохновения твоя душа производит капельку амброзии — божественной энергии. В первом случае ее перехватывает Система и строит на ее основе суперспособность, которая больше всего тебе подходит. А во время второй эволюции — ты делаешь это сам. И ненадолго получаешь безграничную силу. Словно право загадать волшебному джину одно желание.
— Погоди, то есть, чтобы стать архонтом, нужно применить “божественную магию”?
Насколько я понимаю, боги могут напрямую влиять на саму структуру реальности, изменяя ее по собственной воле. К примеру, когда на улей термитов падали метеориты, Асмодей просто отменил их, как будто они никогда и не существовали. К тому же, боги способны корректировать физические законы, пусть и на ограниченной территории. К примеру, сделать так, что атомное оружие не сможет взорваться из-за слегка изменившихся правил радиоактивного распада. Правда, все это работает до тех пор, пока воля одного божества не столкнется с волей другого.
— Это навсегда изменит тебя, — продолжила Селеста. — Ты сможешь отнимать и передавать способности по своему усмотрению, без каких-либо филактерий.
— Сердце архонта — это Системное оружие, — вспомнил я. — В таком случае, сердце бога — это ретранслятор Системы? Ну, или ядро подземелья…
— Скажем так, боги могут создавать свои ретрансляторы, — уточнила Селеста. — И захватывать чужие, получая контроль над частью территории планеты.
— Хорошо, что у нас есть и свое оружие, и ретранслятор.
— В качестве “костыля”, да, есть, — рассмеялась девушка. — Но имей в виду, если кто-нибудь из архонтов до них доберется, то моментально отберет. Просто из-за более высокого уровня прав в Системе. И мы ничего не сможем с этим поделать. К тому же, они “ничейные”, потому что когда-то были моей собственностью. Ты же не думаешь, что можно просто зайти в деревенскую ратушу и перехватить контроль над целым сектором чужого Домена? Если только ты не архонт вражеской армии, конечно.
Выходит, и кинжал, и Куб Морбиуса с пространственным карманом нужно хранить, как зеницу ока. Особенно в Метрополии, где в любой момент есть риск нарваться на архонта. Собственно, без кинжала я не смог бы пользоваться и “Оборотнем”. Все потому, что филактерия не работает “сама по себе”. Нельзя просто проглотить ее и надеяться, что сила перейдет к тебе. Без специального артефакта, вроде Куба, работать она не будет. И, да, для создания таких безделушек нужно быть, по крайней мере, архонтом и обладать некоторыми знаниями.
— Выходит, что в Метрополии мы можем спокойно использовать только…
— Свои собственные силы и способности союзников, — продолжила Селеста. — Ну и внешность менять где-нибудь на базе.
— И большая часть этих “союзников” в любой момент готовы нас убить или предать.
— Да, филактерии Икскацин и Фобоса лучше всегда держать в кинжале. Тем более, что Фобос наверняка тоже в розыске. Абырвалгару я бы тоже не слишком доверяла.
— Остается еще Амелия, с ее ужасным оружием массового поражения, которое не отличает своих от чужих, и не останавливается, пока не уничтожит, условно говоря, кубический километр органики.
— Не будь у нас ее филактерии, я бы ее даже в подземелье не пустила, — пожаловалась Селеста. — Доверие доверием, но всегда есть риск, что она его просто разорит и сбежит. К тому же, если кто-нибудь узнает, что у нас есть такое оружие…
— У тебя хотя бы “Щит” есть. А я вообще сейчас себя чувствую себя каким-то голым, — рассмеялся я. — Вот представь, спросит меня какой-нибудь заказчик: “а у вас какая способность?”. А я ему в ответ — “ну, я умею видеть чужие сны”.
Мы рассмеялись.
— Вообще, про способность свою лучше никому не рассказывай. Ты же понимаешь, что в умелых руках она может быть не менее разрушительной, чем “Серая слизь*” Амелии, — серьезно прибавила Селеста.
(прим.: серая слизь — сценарий конца света, при котором вышедшие из-под контроля нанороботы уничтожают все живое на планете).
Мы подошли к началу подвесной дороги — тем самым качелям над пропастью, где я впервые услышал голос Селесты во сне. Разве что теперь эти самые качели стали гораздо более надежными и представляли собой небольшую гондолу для двух пассажиров. К тому же эта конструкция могла двигаться по длинному стальному тросу, проходящему через весь город по замысловатой траектории. Я поинтересовался, помнит ли девушка о хоть что-нибудь о наших первых встречах в сновидениях.
— Нет, к сожалению, — покачала головой она, — я мало что помню из тех времен. Честно говоря, удивительно, что ты сумел до меня достучаться в таком состоянии, да еще и получить какой-то вменяемый отклик. А ведь я, наверное, еще и сожрать тебя пыталась, да?
— Ну, совсем чуть-чуть, — рассмеялся я. — Вот когда твой осколок захватил мое тело — тогда я действительно не на шутку перепугался.
— Какой кошмар! — улыбнулась Селеста. — Ну, видишь, должно быть я просто соскучилась — триста лет не виделись, как ни как. А ты сразу дал деру — ну и кто так гостей встречает?
— Гостей? — расхохотался я. — С Системным оружием в руках? Ага, дудки!
— Ну а как же иначе? — наигранно удивилась она. — В гости и без подарка? Не могу я так!
Отсмеявшись от души, мы несколько минут просто наслаждались видами, наблюдали за копошащимися внизу ящерами — нашими верными подданными.
— Как думаешь, если бы не все это — наследие прошлых жизней, ответственность за чужие жизни — чем бы мы занимались? — спросила Селеста.
Я задумался.
— Для меня бы почти ничего не изменилось, наверное. Я бы точно так же занимался исследованиями, создавал всякие интересные штуковины. Разве что, без всей этой спешки и погони за Очками Развития. Спал бы много — вот это уж точно! А ты бы чего хотела?
— Пожить нормальной беззаботной жизнью, наверное, — вздохнула девушка. — Как бы глупо это ни звучало. Хотя бы несколько лет, пока не надоест. Слишком давно я не позволяла себе такой роскоши.