Нефтяная бомба

Афанасьев Александр

Сердце на секунду останавливается. Несмотря на жару, я чувствую, как струйка холодного пота начинает течь у меня по спине.

Это по-арабски. Означает – бомба в машине. Кто-то подложил мне в машину взрывное устройство, пока я плавал. Не рассчитал он только одного – местные присматривали за машиной, увидели все это и решили меня предупредить. Наверное, подонок думал, что ни один из местных не предупредит европейца о таком. О Хамзе – иракском коммунисте, без которого тут даже рыба на крючок не ловится, – он не знал…

Ублюдки…

Доедая

лепешку, иду к разморенному на солнце полицейскому. На нем – черный бронежилет на голое тело, старый египетский автомат, вместо каски – ихрам, местный головной убор. Не чалма – ихрам.

– Ас саламу алейкум, – здороваюсь я.

– Ва алейкум ас салам, – отвечает полицейский, настороженно оглядывая меня.

– Анаа руси, – говорю я. – Я русский.

Полицейский кивает.

– Позвать начальника, эфенди? – спрашивает он.

– Не надо начальника, – негромко говорю я. – Позовите взрывотехников и начинайте эвакуацию людей. Я думаю, на стоянке есть заминированная машина.

Взрывотехников пришлось ждать довольно долго, они прибыли из самого Рамади. По-взрослому – бронированный КамАЗ, на прицепе что-то напоминающее перевернутую «ж… кверху» бетономешалку. Это для перевозки СВУ, если взорвется при перевозке – весь взрыв вверх пойдет. И еще немало полиции приперлось. Людей общими усилиями эвакуировали, очистили участок пляжа. У каждого полицейского теперь есть блокировщик радиосигнала размером со старый сотовый телефон. Полезная штука. Если бы не они – может, уже и взорвалось бы…

Саперный робот бодро прокатился мимо длинного ряда машин. Остановился у нужной. Пошла вниз камера на длинном шланге – она нового поколения, как живая змея, в любую дыру заглянуть может. Оператор включил свет и тут же выключил.

– Твою мать, – выругался он по-русски.

– Что? – спросил я, стоя у лестницы, ведущей в высокий кузов «КамАЗа».

– Вы были правы.

– Что там?

– Самоделка. И крупная. Килограмма полтора, не меньше.

Килограмма полтора – это круто. Но не для бронированной машины. Она и больше выдерживает, чтоб ее.

– Машина бронированная. Как она установлена?

– Думаю, просто. Вы открываете дверь – и тут же взрыв. Вы и в машину сесть не успеете. Разорвет на части. В любом случае оторвет обе ноги, погибнете от болевого шока.

Да, здорово. Зашибись просто, как здорово – меня только сейчас потряхивать начало. Еще в голову сунулось: а если инвалидность? Это же еще хуже смерти…

– Другие проверь! – крикнул старший сапер. Он, надев тяжеленный, противовзрывной костюм, стоял в начале ряда машин. Роботом управлял не сапер, а его ассистент, так было правильно.

На других ничего не нашли. Я подошел к саперу безо всякой защиты.

– Мужик, подкурить помоги, – сказал он. – Целый день без курева.

– Чего так, – поинтересовался я, подкуривая сигарету. Тоже русский. Интересно. Нас тут

не больше двенадцати-четырнадцати тысяч, но всю дорогу наталкиваешься на наших.

– Целый день звонки отрабатывали…

О… Это уже примета нового времени. Теперь в моде джихад нового поколения – личный джихад, иногда и бескровный. Теперь какой-нибудь придурок, посмотрев ролик в «ютубе», не минирует мечеть, а звонит и сообщает, что она заминирована. Тоже джихад, однако.

– Разминировать попытаетесь?

– А чего так? – Мужик пыхал сигареткой, не поднимая рук. Глаза у него были как у заслуженного охотничьего пса – усталые и внимательные.

– Да интересно, кто это меня так любит.

Сапер окинул меня взглядом:

– А чего? Можно и попробовать.

– Тогда удачи. – Я продиктовал свои координаты в Багдаде.

– Удачи…

Вспомнилось – в багажнике мясо. И куда его теперь? Идиотские мысли в голову лезут.

Подошел к кучкующимся у полицейской машины стражам порядка, но не поздоровался. Строить буду.

– Кто старший?

Один из них козырнул:

– Я, подполковник Хабиби.

– Я из Министерства нефти. Мне нужно в Багдад как можно быстрее. Документы, водительские права – в машине…

И одежда тоже, но это – дело десятое. Министерство нефти – фирма козырная, а я на самозванца не похож. Здесь все зависит от нефти, и тот, кто встанет на дороге у тех, кто добывает, транспортирует, продает или охраняет нефть, – в лучшем случае пойдет на перекресток движение регулировать.

– Есть, – по-военному отдал честь подполковник, переведя взгляд на одного из собеседников. Тот тоже козырнул.

– Почту за честь отвезти вас, эфенди. Следуйте за мной…

Полицейская машина оказалась обычным китайским внедорожником FAW, без особых излишеств, передние сиденья обтянуты кожей типа дерьмантин. Сидеть на таком, тем более в трусах, было неудобно. Но я терпел.

Капитан Соджади был для своего звания совсем молодым, потому, видимо, службу нес ревностно. Машина была чистенькой, меж сиденьями, там, где у американских полицейских стоит помповый «Ремингтон», стоял знакомый «АК-12», в держателе – гражданский навигатор с перепрошивкой, на который можно передавать все что угодно и даже данные с беспилотника. Ехали довольно быстро, под сотку, но в «Мерседесе» все же удобнее…

Капитан косился на меня, хотел что-то спросить. Как проехали Рамади, не выдержал:

– Прошу простить за вопрос, эфенди, вы – русский?

– Русский, – кивнул я, – а зачем спрашиваешь?

– Отец хорошо говорил про советских. Говорил, они справедливые люди. Мать училась на врача в СССР. А советских больше не будет?

Я качаю головой:

– Нет. Не будет.

– А почему? – с детской непосредственностью спрашивает полицейский капитан.

Хороший вопрос – почему. Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос…