Нефтяной принц
Шрифт:
Сначала насладились водой люди, потом напоили лошадей и волов, которые, утолив жажду, попытались отыскать несколько зеленых листочков в колючих кустах. Фургоны поставили так, как и советовал вчера Сэм: в форме замкнутого четырехугольника.
Естественно, стали оглядываться в поисках солдат, но никого из них не увидели. Хокенс удовлетворенно кивнул и сказал:
— У этого лейтенанта, похоже, голова не мякиной набита. Раньше нас он здесь не появился. Ну, что ж, скоро мы его увидим.
И как только он произнес эти слова, на севере показался одинокий всадник; он быстро
— Мы уже несколько часов находимся поблизости, но этого места сторонились — здесь есть источник, кто-нибудь мог сюда подъехать и выдать потом нас искателям. Теперь мы можем напоить животных?
— Конечно, сэр, — ответил Хокенс — Но когда стемнеет, вы снова должны отъехать подальше. Здесь появятся лазутчики, а они не должны вас видеть.
— Договорились. А где, по вашему, укроются искатели, ожидая верного часа?
Сэм указал назад, на юго-восток, где виднелись уже упомянутые скалы.
— Там, за этими камнями, сэр. Приедут они туда, вероятно, еще засветло, а потому подъезжать к камням близко не советую, иначе вас могут увидеть.
— Но вы же не видели ни меня, ни моих всадников?
— Нет… Вчера я сидел возле этих людей и знаю, что никто из них не возит с собой подзорную трубу, однако зоркий глаз издалека заметит фургоны, а в темноте различит даже замаскированный костер. Позаботьтесь о своих людях, сэр.
Офицер ускакал, но вскоре вернулся с двадцатью всадниками, которые удалились от лагеря ровно настолько, чтобы оставаться незамеченными. Договорились о месте, где кавалеристы будут находиться с наступлением сумерек, а потом Сэм отправился на разведку. Ему пришлось пойти пешком, ибо всаднику спрятаться было почти невозможно. Перед уходом он подошел к своей мулице и, слегка шлепнув ее, сказал:
— Ложись, старушка Мэри, и жди моего возвращения! Животное великолепно разумело хозяина, оно тотчас улеглось, и теперь не оставалось сомнений, что оно сдвинется с места не раньше, чем вновь услышит голос хозяина. Потом Сэм обратился к Паркеру:
— Ну что, благородный Уилл? Прогуляться не желаешь?
— Отправляйся один, — услышал он в ответ. — На кой черт тебе такой гринхорн, как я.
— Придется тебя взять, если ты чему-нибудь хочешь научиться.
— Ладно, я пойду, но не ради обучения, а для того, чтобы было кому оказать тебе помощь, когда искатели схватят тебя и захотят скальпировать.
— Пусть попытаются. Пусть возьмут мою кожу. Я куплю себе новую, и она будет гораздо лучше, если не ошибаюсь.
Сэм и Паркер покинули лагерь. Оба прихватили с собой ружья — они могли понадобиться. Та груда камней, за которыми, как считал Сэм, будут прятаться искатели, находилась к югу-востоку. А еще дальше на юг виднелись скалы, за которыми хотел укрыться сам Хокенс. Туда и пошли два приятеля, но не прямо, а по дуге в западном направлении, чтобы искатели, если они уже добрались до укрытия, не могли их заметить. Перед уходом Сэм оставил все необходимые указания.
Когда приятели добрались до цели, солнце уже почти касалось горизонта; вот-вот должны были спуститься короткие сумерки. Там,
— Может, они вообще не приедут? — спросил Паркер. — Мы ведь только предполагали.
— То, что ты называешь предположением, для меня — верное дело, — отмахнулся Сэм. — Меня бы удивило, если бы я ошибся.
— У них могло пропасть настроение, а может, им не слишком повезло в игре.
— Тем сильнее они должны жаждать мести. Тихо, гляди! Не движется ли кто-то между двумя вон теми холмами?
Паркер напряг зрение и торопливо ответил:
— Всадники! Это они!
— А кто же еще? Пока выезжают из ложбины, еще не видно, сколько их, но больше двенадцати быть не должно.
— И меньше, пожалуй. Конечно, это они. Сэм, старый енот, ты был прав!
— А я всегда прав, благородный Уилл, всегда, как мог бы ты заметить. Знаешь, что надо делать, если не хочешь оказаться в дураках?
— Ну, это ведь очень легко: не надо ничего утверждать.
— И это верно, но я поступаю не так. Просто не надо болтать прежде, чем убедишься, что все это верно.
— Это не искусство!
— Ну, тогда всегда надо утверждать обратное тому, о чем щебечет гринхорн.
— Хорошо, дорогой Сэм! Теперь я никогда не стану соглашаться с тобой и всегда окажусь правым. Смотри-ка, они остановились! Совещаются. Не очень-то они спешат к нам.
— А зачем? Так, кажется, снова поехали. Они уходят вправо от нашей тропы. Местность им известна, и они знают, что надо ехать к скалам, откуда легко вести наблюдение за нашим лагерем.
— Думаешь, они уверены, что мы расположились именно там, у воды?
— Конечно! Какой осел пойдет в пустыню, когда ему нужна вода! Эх, Уилли Паркер, сколько же ты еще должен узнать! Неровен час, с тобой и опозориться можно, и нам вообще не стоит показываться на людях вместе. Ты огорчаешь меня и, если не ошибаюсь, можешь погубить все дело. Смотри, они скачут наверх, и я снова оказался прав: сюда они не поедут.
Было хорошо видно, что всадники направляются к другой группе скал. Чем ближе они подъезжали к ним, тем осторожнее становились, укрываясь за каждым камнем. Наконец, они спешились и осторожно повели лошадей за собой. Вот они достигли скал и принялись наблюдать. По их движениям было заметно, что они обрадовались, когда нашли след каравана.
— Все двенадцать, — сосчитал вслух Сэм.
— Ну что, пойдем к ним? — осведомился Уилл.
— Да, как только стемнеет.
Ждать оставалось недолго, ибо солнце уже исчезало за горизонтом. С востока надвигалась густая тень, а у колодца заполыхал высокий яркий костер. Искатели исчезли из виду.
— Пойдем, — обратился Сэм к своему спутнику. — Нельзя терять время.
Они быстро покинули укрытие и направились к врагам. Чем ближе они подходили, тем тише становились их шаги. Было непостижимо, как это Сэму удавалось бесшумно — подобно воробью в траве — ступать в своих огромных сапогах. Да и Паркер шел с такой легкостью, что никогда бы и мысли не возникло, что он гринхорн, как его часто величал Сэм.