Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику
Шрифт:
В 1987 году фонд остается самым влиятельным акционером «Эксона», где ему принадлежит 4 300 000 акций; он владеет также 2 миллионами акций «Шеврона», 300 000 акций «Мобила» и 300 000 акций «Континентал ойл». Среди других фондов, менее важных, принадлежащих Рокфеллеру, числятся еще 3 000 000 акций «Эксона», 300 000 акций «Мобила» и 450 000 «Стандард ойл оф Огайо». Активы этих компаний, где Рокфеллеры являются главными акционерами, достигают в этот период времени 50 миллиардов долларов.
Фонд оказывает определенное влияние на политические дела и на американское общество, осуществляя контроль и направляя, с помощью своих огромных средств, эволюцию нравов, идей, институтов. Это действительно истинная параллельная администрация, чьи способы подавления общественного мнения и возможность
Наименее выгодным капиталовложением, вероятно, является Республиканская партия, которая, по словам историка Теодора Уайта, «зависит от семьи Рокфеллеров настолько же, насколько фонд того же имени». До конца 1970-х годов семья каждый год прощала ей долги, что дало Нельсону Рокфеллеру, брату Дэвида и губернатору штата Нью-Йорк, возможность стать ненадолго вице-президентом Соединенных Штатов при Джералде Форде — с 1974 по 1976 год.
Странный эксперимент
Беседа с Дэвидом Рокфеллером — странный эксперимент. Я встречался с ним два раза: один раз в его офисе в Нью-Йорке на 39-м этаже Рокфеллер-Центра, а второй — в 1994 году в Марракеше, в садах королевского дворца, в то время, когда он приехал на встречу с королем Марокко Хасаном II, у которого я собирался взять интервью. Посреди этой роскошной растительности, купающейся в солнечном свете, он и его супруга казались пасторской парой со строгими манерами, миссионерами, прилетевшими на другой край света. На нем был его вечный темный костюм с белой рубашкой и черным галстуком и широкие ботинки, тоже черные, которые, похоже, были куплены на дешевой распродаже.
Дэвид Рокфеллер высокого роста, немного сутулый, с круглым розовым лицом, которое часто озаряется широкой улыбкой. Он чрезвычайно любезен и по-французски изъясняется почти без акцента, говорит всегда спокойным голосом, рассказывая о важных событиях, участником или свидетелем которых он был, давая им удивительные объяснения.
В первый раз он назначил мне свидание в своем офисе в 7.30 утра. Я знал, что он каждое утро приезжает туда к семи. После того как я перешел Рокфеллер-Плаза, затем пересек холл Рокфеллер-Центра, чье роскошное убранство заставляет вспомнить нефы и стены какого-нибудь современного собора, за мной закрылись тяжелые резные двери лифта, который доставил меня к «комнате 5600».
В этой святая святых семьи Рокфеллеров вершатся их дела, распространяющиеся по всему миру. Один из сотрудников ведет меня по коридору, освещенному мягким светом, стены которого увешаны полотнами хозяина. Кабинет Дэвида Рокфеллера, расположенный в углу слева, представляет собой скромное по размерам помещение, лишенное украшений. Ни одной папки с делами на письменном столе, а за кожаным креслом я замечаю висящую на стене картину необычных цветов, на которой изображен Сен-Тропе.
— Это Синьяк. Мой отец его очень любил и одним из первых открыл его. Это также и мое любимое полотно. Суровый Рокфеллер, соблазненный Сен-Тропе! Двенадцать лет тому назад он создал одну частную организацию, которая заставила пролить много чернил и вызвала самые противоречивые мнения, — «Трехстороннюю Комиссию». Она объединяет самые значительные личности из мира политики, финансов и производства. Японцы, европейцы, американцы снова встречаются в неформальной обстановке и обсуждают главные проблемы текущего момента. Некоторые комментаторы, сторонники теории договора, видят в этом проект планетарного сверхправительства мира бизнеса.
— Я подумал, что следует создать штат для раздумий о серьезности и настоятельности проблем, я мечтал объединить знакомых и друзей. Это правда… — Он делает небольшую паузу. — Моя записная книжка довольно пухлая.
Дэвид Рокфеллер изъясняется эвфемизмами.
Что потрясло умы, так это появление в 1974 году на этой престижной и космополитической арене безвестного губернатора, баптиста, как и Рокфеллер, мало разбирающегося в международных проблемах, ради которых комиссия больше путешествует и чаще
Когда я сказал Рокфеллеру об этом, он ответил:
— Речь шла о людях, наиболее компетентных для своих постов.
Он всегда так изъясняется, без запинки, тщательно выбирая слова, и одновременно уклончиво. Он создал «Трехстороннюю Комиссию» чуть позже нефтяного кризиса 1973 года, и я спросил его, существует ли связь между этими событиями.
— Конечно, ведь мы столкнулись с новой ситуацией, которая требовала по-новому задуматься над проблемами.
Не могло ли его выступление в Риме по огромным финансовым проблемам нефтяной индустрии заставить страны — производители нефти обострить свою позицию и сделаться еще более непримиримыми, а крупные компании поднять цены на нефть?
Он смотрит на меня вытаращенными глазами и, кажется, удивлен тем, что я выдвигаю такую странную и необдуманную гипотезу.
— О нет, я так не думаю. Там речь шла совсем о другом.
Мне пришлось много лет искать и проверять сведения, чтобы выяснить, что оба эти факта, наоборот, были тесно связаны друг с другом.
Драматизировать кризис
Начиная с 1971 года комиссия, сформированная Ричардом Никсоном и возглавляемая генералом Г. А. Линкольном, работает в обстановке самой глубокой тайны над пересмотром энергетической политики американцев. Главными консультантами являются Роберт Андерсон, президент нефтяного объединения «Атлантик ричфилд», и член национального комитета Республиканской партии Питер Флэниган, адвокат из влиятельного кабинета Диллона Роуда, представителя множества нефтяных фирм, который вскоре после этого станет советником в Белом доме, и, наконец, Джен Коннэли, губернатор Техаса, адвокат, представляющий интересы нефтепромышленников своего штата, который получит ключевой пост государственного казначея.
Заключения этой комиссии абсолютно ясны: они делают акцент на необходимости для США спровоцировать подъем цен на импортируемую нефть, с тем чтобы «стабилизировать внутренние цены на новом уровне и поощрить вложение новых инвестиций в развитие национальных источников энергии». А пока, призывает Линкольн в своем докладе, надо заняться «оздоровлением» отношений со странами — экспортерами нефти, чтобы избежать любых беспорядков в американском импорте. 28 июня 1973 года Уильям Саймон, новый министр финансов, заявляет: «Соединенные Штаты задались первостепенной целью принять план действий, предусматривающий уменьшение их зависимости (энергетической) от заграницы». Фраза, которая практически слово в слово воспроизведена Джорджем У. Бушем спустя тридцать лет во время его выступления в 2006 году относительно положения Штатов.
Странная подготовка общественного мнения американцев начинается зимой 1972/73 года. В это время во многих американских штатах наблюдаются признаки нехватки горючего (как и в 2000 году — прямо перед выборами Джорджа У. Буша). Потребление бензина нормируется, школы и заводы закрываются из-за нехватки топлива. Такие ситуации производят на население электрошоковое воздействие. Этот «кризис» энергии и Уотергейтское дело становятся главными новостями.
Нефтепромышленники развязывают кампанию, чтобы драматизировать кризис, и обвиняют в нем и правительство, и Конгресс, и еще экологов — в поддержании цен на нефть и газ на невозможно низком уровне, в том, что они выступают против нефтедобычи и строительства новых нефтеперерабатывающих заводов в США, в том, что заблокировали несколько проектов — таких как строительство нефтепровода на Аляске.