Негатор. Исправление неправильного попаданца
Шрифт:
На всякий случай я велел покрыть лодку сначала грунтовой краской, рассудив, что выкрасить в черно-коричневые тона всегда успеем.
К моему удивлению, на испытания прибыло довольно много народу. Это были кораблестроители, иные даже с женами и детьми. Я спросил десятника о причинах такого интереса.
– Ну как же, уважаемый, – степенно ответил тот, – лодка-то необычная. Явно очень ходкая, вы уж поверьте моему чутью. А что люди смотрят – так то и вам и нам выгодно. Глядишь, нас еще наймут на подобную работу. И вам, может, заказов подкинут.
Вообще-то я в рекламе не нуждался. И планов на расширение производства у меня не было. Но, подумав, счел, что избежать этих проявлений любопытства все равно бы не удалось.
На всякий случай в первое плавание пустились матрос (в роли рулевого и машиниста сразу) и Сарат как представитель заказчика. Оба получили строжайший приказ не рисковать. Мерную милю мы отсчитали по совету местного представителя Гильдии землемеров. Она получилась не особо точной (одна миля сто семьдесят ярдов), но ориентиры были хороши.
Последний прогон на мерной миле на почти полном газу вызвал полное восхищение зрителей с порядочной долей зависти. Подсчет показал, что скорость достигает сорока одной мили в час. Больше всех сиял матрос-испытатель. Судя по всему, сегодня ни в одном местном трактире ему не суждено было платить за выпивку.
Глядя на восторженные мордочки детей, я вспомнил самого себя в их возрасте, и тут же появилась идея:
– Мы можем прокатить двух детей! Бесплатно! – и тут же нашептал соответствующие инструкции рулевому.
Двое наиболее шустрых пацанов (похоже, братья) ухитрились мгновенно просочиться на место рядом с матросом. Опоздавших пришлось шугануть.
– Вы куда?! – заполошно крикнула мамочка. Сарат поспешил уверить ее, что катание «только на один круг, не более пяти минут».
Само собой разумеется, прокатить пришлось всех мелких – по счастью, их было всего восьмеро. После чего я произнес речь перед мастеровыми, в которой со всем уважением поблагодарил их за труды и восхвалил старательность и умение. В конце же я мимоходом выразил уверенность, что и заказчик этой лодки будет в совершенном восторге, после чего распрощался под тем предлогом, что лодку надо отогнать на охраняемую стоянку.
– Командир, я тебя не понимаю, – заявил Сарат после окончания всех дел. – Ты спокойно мог бы взять с родителей детей… ну хотя бы по два медяка с носа. Просто чтоб показать, что ты коммерчески грамотен. Ты же катал детей бесплатно. Почему?
– Об этой лодке будут говорить. Ее будут описывать. И у кого-то из местных возникнет идея заказать похожую – побольше, ясно дело – и катать людей, а детей – в первую очередь. На небольшие расстояния. Угадай, у кого они закажут лодку?
Сарат понимающе улыбнулся. А я не мог ему признаться, что прекрасно помнил, какая это была радость: кататься. На пони в зоопарке. На машине соседа – он как-то раз провез всех ребят нашего двора на расстояние аж сто пятьдесят метров. На речном трамвайчике. Я не мог даже самому себе признаться, что устроил бы это катание даже в отсутствие всяких торговых перспектив. Не такая уж это хорошая штука – абсолютная память…
Но осталось еще неотложное дело. Надлежало дать знать в Гильдию гонцов, что лодка готова, и выяснить судьбу нашего предложения. Сарат заготовил письма, поскольку мой почерк сразу выдавал уровень образования. Письма адресовались уважаемым Кахум-ису и Сарум-оту. В отделении Гильдии, где принимались отправления, нас встретила лысая личность неопределенного возраста с совершенно каменным выражением лица. Функция, а не человек.
– Что желаете отправить?
– Эти два письма.
– Куда?
– Это вы должны знать, не мы.
Ни тени удивления во взгляде. Или мы не первые такие придумщики? Возможно.
– Кому?
– Имена и должности указаны здесь.
Та же невозмутимость.
– Поскольку получателями являются члены Гильдии, вам полагается скидка в пятьдесят процентов. Два отправления идут в один адрес, следовательно, еще скидка в двадцать пять процентов. Извольте уплатить восемь медяков. Срок доставки – один день.
С этим делом было покончено, а я подумал, что не худо бы еще раз проверить лодку на отсутствие течи, да и покрасить стоит.
По обследовании оказалось, что течей нет, что я приписал тщательности подготовки. Эта часть операции прошла настолько гладко, что стало прямо страшно: что-то случится потом.
Но и потом ничего такого не случилось. Лодка была выкрашена в нужные цвета. Краска только-только успела просохнуть, когда появились все те же двое представителей Совета Гильдии гонцов. Начальную стадию переговоров вел Сарат.
После протокольных приветствий и вежливых фраз инициативу взял младший в чине:
– Достопочтенный, мы бы хотели осмотреть… то, что вы предлагаете к продаже.
– Извольте следовать за мной.
Лодка все еще лежала кверху днищем. Вид ее оказал скорее негативное воздействие. Но старший промолчал, а младший высказался:
– Лодка вашей работы выглядит крайне неуклюжей и медленной.
Ни по каким правилам такое мнение не могло посчитаться оскорбительным, ибо оно касалось лишь внешнего вида лодки. Сарат ответил со всей дипломатичностью:
– Первое впечатление может быть обманчиво. Кто из вас, уважаемые, желает сесть на пассажирское место, дабы увидеть достоинства нашей лодки собственными глазами?
Результат был предсказуемым. На это место назначили младшего в чине. Соединенными усилиями нашего отряда плавсредство спустили на воду.
Само собой, я заранее шепнул слово нашему матросу-рулевому. Он сделал все, как просили: медленный отход от пирса, потом дослать сектор газа до упора, набрать скорость, чуть убрать газ, с шиком пройти мимо ближайшего острова, развернуться на максимально возможной скорости (но без риска перевернуться), обратно идти на той же скорости и с тем же шиком швартануться. Мне показалось, что наибольшее впечатление на Кахум-иса оказал даже не ход нашей моторки, а величина поднимаемых ею волн. Что до пассажира, то его наибольшей заботой было не показать испуг.