Негодование Харухи Судзумии
Шрифт:
Эй, погоди!
Нисколько не посчитавшись с моим возражением, Харухи молниеносным движением овладела распечаткой. Усевшись за свой стол, она стала не спеша её читать.
Не в силах решить, то ли сдаться, то ли повторить свой протест, я наблюдал за выражением на лице главного редактора, владелицы решающего слова.
Хотя поначалу Харухи ухмылялась, к середине рассказа улыбка с её лица пропала, за несколько страниц сменившись холодностью. Но когда она отложила последний
Редкостное зрелище. Харухи была поражена.
— И это всё?
Я скромно кивнул. Нагато ничего не ответила, разглядывая страницу книги. Асахина-сан ушла по делам, Коидзуми придумал какой-то повод и смылся. Раскрыть Харухи лишние подробности было некому.
И вот…
Положив рассказ на стол, Харухи снова повернулась ко мне.
И рассмеялась — точно, как Коидзуми:
— Ну а соль?
— Какая соль? — сделал я глупый вид.
Харухи улыбнулась так кротко, что мурашки по коже:
— Не могло же на этом всё кончиться? Что стало с этой девочкой, Миёкити?
— Не знаю… Может, живёт где-нибудь долго и счастливо…
— Да ладно тебе. Всё ты знаешь.
Одна рука Харухи лежала на командирском столе — она так и перемахнула через него, подскочив ко мне. Я и дёрнуться не успел, как она схватила меня за галстук. Вот балда! Мне же шею давит!
— Хочешь, чтоб я отпустила — говори! Всё говори!
— Что всё-то?! Это рассказ. Выдумка! «Я», который там, это не я, а вымышленный литературный герой. И Миёкити тоже.
Харухи подтягивала моё лицо всё ближе к себе, сдавливая мою шею всё крепче. Чёрт, скоро я задыхаться начну.
— Меня не проведёшь, — сказала она звонко, — Тебе правдивого рассказа не сочинить, я сразу знала. Я думала, ты услышанное от кого-нибудь перескажешь, рассказ знакомых каких-нибудь. Но этот рассказ, мне ясно, написан по памяти. Твоей.
Глаза Харухи горели огнём.
— Кто такая эта Миёкити? Кто она тебе?!
Галстук сжался до предела, и мне пришлось сознаться:
— Просто знакомая… Домой иногда приходила, ужинали вместе.
— И только-то? Добавить ничего не хочешь?
Я автоматически накрыл рукой карман пиджака. Харухи этого было достаточно:
— Ага-а! Вот ты где окончание рассказа прячешь. А ну отдавай!
Ну и нюх у неё! Не могу не поразиться. Правда, не успел я рот открыть, чтобы поразиться вслух, как Харухи уже напала на меня.
Просунув правую ногу между моих ног, она подсмотренным где-то движением сделала мне прекрасную внутреннюю подножку.
— Ва-а?! — завопил я почём зря.
Овладев моим телом, Харухи повалила меня на пол. Она уселась на мне сверху, как на лошади, и попыталась запустить руку под пиджак. А я пытался сопротивляться.
— Юки, иди помоги! Подержи Кёна за руки!
С этим воплем она
— Харухи, хватит!
Я повернулся за помощью к Нагато, но наткнулся на сложный взгляд, в невозмутимости которого чувствовалось сомнение — как же быть?
Нагато сидела перед своим ноутбуком, крышка была открыта.
Когда только успела? Уж ей-то, проникшей на компьютер старосты компьютерного кружка, и переписавшей их программу, украсть содержимое моего ноутбука — проще простого. Значит… она уже всё прочла?
— ………
Нагато не бросилась никому на помощь, она спокойно сидела и внимательно наблюдала за великой битвой Харухи со мной.
Но тут…
— Здравствуйте, я вернула…. Э-э?!
…появилась Асахина-сан. Как она умудряется так невовремя? Я валялся на спине, а на мне восседала Харухи, решительно меня домогаясь. Что могла подумать Асахина-сан?
— П-простите пожалуйста! Я ничего не видела! Ч-честное слово!… — крикнула она, и убежала, всё превратно истолковав.
— ……… — наблюдала Нагато.
— Ах ты редактора не слушать?! Отдавай! — свирепо ухмылялась Харухи.
Зажатый в положении гард, отбиваясь от рук Харухи, я от всей души взмолился:
Коидзуми, больше мне надеяться не на кого. Пожалуйста, возвращайся скорей.
На последней распечатанной странице, на спрятанном во внутреннем кармане пиджака листочке было написано:
Кстати, Ёсимура Миёко, кличка Миёкити — одноклассница моей сестры, и её лучшая подруга. Тогда она училась в четвёртом классе и ей было десять лет.
И сейчас, и год назад Миёкити выглядела не по годам взрослой — за подругу сестры и не примешь. Росту такого, что не верилось — это она-то мало ест? Что внешность, что чувства на живом лице казались чуть ли не более взрослыми, чем у Асахины-сан. Из-за необычного внешнего вида кассирша и билетёр в кинотеатре, наверное, и не обратили на неё внимания.
А если даже они что и заметили, то остановить не рискнули. В конце концов, она купила билет по цене для старшеклассников, пусть и не показав школьной карточки.
Фильм, на который мы ходили, получил рейтинг PG-12. То есть, до двенадцати лет его можно было смотреть только вместе с родителями. Мне-то не страшно, мне давно было пятнадцать.
Но вот Миёкити… Впрочем, она здраво рассудила, что с виду меньше двенадцати ей никто не даст.
Идти в одиночку она всё-таки не решилась. Родители у неё были довольно строгими, второсортных сплэттэр-ужастиков не одобряли, и попроси она сходить на такое кино — устроили бы разнос. Так она мне объяснила.