Негодяи (сборник)

Мартин Джордж Р.Р.

Но самая тревожная гипотеза была выдвинута не кем иным, как грандмейстером Меллосом, который рассуждает о том, что приказ мог отдать и сам король. Если Визерис был вынужден признать, что слухи об отцовстве детей Рейниры истинны, он мог скорее возжелать устранить человека, который обесчестил дочь его, нежели раскрыть происхождение ее сыновей. В этом случае смерть Лайонела Стронга была трагической случайностью, поскольку его решение отправиться с сыном в Харренхэл было неожиданно.

Лорд Стронг был десницей короля, и Визерис уже привык полагаться на его силу и мудрый совет. Его Величеству было сорок три, и с годами он изрядно располнел. Не было в нем уже живости молодого юноши, и отягощали его жизнь подагра, больные суставы, боли в спине и давящая боль в груди, от которой

он часто багровел и не мог дышать. Править королевством было делом нелегким, и королю требовался сильный и умный десница, чтобы принять на себя часть монаршей ноши. Ненадолго задумался он, не призвать ли ему принцессу Рейниру. Кому еще лучше было бы разделить с ним правление, как не ей, той, которой уготовано наследовать ему? Но это означало, что принцесса и ее сыновья вновь вернутся в Королевскую Гавань, и снова начнутся раздоры с королевой и ее отпрысками, со всей неизбежностью. Подумывал он и о своем брате, пока не вспомнил прошлые заслуги принца Деймона в Малом Совете. Грандмейстер Меллос советовал ему найти человека помоложе, предложил нескольких, но Его Величество предпочитал людей, хорошо ему знакомых, и призвал ко двору сира Отто Хайтауэра, отца королевы, который уже прежде служил на этом посту Визерису и Старому Королю.

Но едва вернулся сир Отто в Красную Крепость, чтобы принять должность десницы, как при дворе узнали, что принцесса Рейнира снова вышла замуж, взяв в мужья своего дядю, Деймона Таргариена. Принцессе было двадцать три, принцу Деймону – тридцать девять.

Король, двор и простой народ возмутились, узнав об этом. Не прошло и полугода, как умерли жена Деймона и супруг Рейниры, и жениться так скоро было оскорблением памяти их, как в гневе провозгласил Его Величество. Свадьбу сыграли в Драконовом Камне, внезапно и тайно. Септон Юстас заявляет, что Рейнира понимала, что отец никогда не одобрит такого, и вышла замуж спешно, чтобы он не успел тому воспрепятствовать. Грибок же выдвигает иную тому причину – принцесса снова ждала ребенка и не желала рожать его вне законного брака.

Так ужасный год, 120 год от В. Э., закончился так же, как и начался, женщиной, рожающей дитя. Но беременность принцессы Рейниры стала счастливее, чем та, что оборвала жизнь леди Лейны. На исходе года родила она некрупного, но крепкого сына, светлокожего, с темно-лиловыми глазами и серебристыми волосами. И нарекла его Эйгоном. Наконец-то принц Деймон обрел здорового сына, плоть от плоти своей… и этот новый принц, в отличие от своих сводных братьев, был истинным Таргариеном.

В Королевской Гавани королева Алисента исполнилась гнева, узнав о наречении младенца Эйгоном, восприняв это как пренебрежение к ее собственному сыну с тем же именем… и, несомненно, была права в этом. Впоследствии мы будем именовать сына королевы Алисенты Эйгоном Старшим, а сына принцессы Рейниры – Эйгоном Младшим.

По всем признакам 122 год от В. Э. обещал стать счастливым для дома Таргариенов. Принцесса Рейнира снова возлегла на ложе, чтобы родить, и одарила дядю своего Деймона вторым сыном, названным Визерисом, в честь своего деда по матери. Ребенок был меньше и не столь крепкий, как брат его Эйгон и его сводные братья Веларионы, но рос не по годам быстро… хотя и было зловещее предзнаменование в том, что положенное в его колыбель драконово яйцо не проклюнулось. «Зеленые» сочли это дурным знаком и не скрывали этого.

Позднее в том же году король снова праздновал свадьбу. Согласно древней традиции дома Таргариенов, король Визерис женил своего сына Эйгона Старшего на своей дочери Хелейне. Жениху было пятнадцать, он был ленивым и угрюмым, до некоторой степени, как говорит нам Септон Юстас, но обладал недюжинным аппетитом, поглощая любые поданные блюда, а также эль и крепкое вино, и щипая всех служанок, кои оказывались от него поблизости. Невесте, сестре его, было всего тринадцать. Несколько пухленькая и не такая яркая, как остальные Таргариены, Хелейна была приятной и приветливой девушкой, и все сходились в том, что из нее выйдет отличная мать.

Так и случилось, и очень скоро. Спустя едва год, в 123 году от В. Э., принцесса родила двойню, мальчика, которого она нарекла

Джейхейрисом, и девочку, которую назвали Джейхейрой. Теперь принц Эйгон обрел собственных наследников, о чем «зеленые» с радостью говорили при дворе. В колыбели младенцев положили по драконову яйцу, и вскоре проклюнулись два детеныша. Но не все было столь хорошо с этими близнецами. Джейхейра была маленькой и росла медленно. Она не плакала, не улыбалась, не делала всего того, что можно было бы ждать от младенца. Брат же ее, более крупный и крепкий, также был менее совершенен, чем можно было бы ждать от отпрыска дома Таргариенов, с шестью пальцами на левой руке и шестью пальцами на обеих ногах.

Жена и дети не ослабили плотских аппетитов принца Эйгона Старшего, который стал отцом двум внебрачным детям в тот же год, как родились двойняшки – мальчика от девушки, кою лишил он девственности за плату на Шелковой улице, и девочки от одной из служанок своей матери. А в 127 году от В. Э. принцесса Хелейна родила ему второго сына, нареченного Мейлором и одаренного драконовым яйцом.

Другие сыновья королевы Алисенты тоже подрастали. Принц Эймонд, несмотря на потерю глаза, стал умелым и опасным мечником, учась мастерству у сира Кристона Коля, но остался диким и необузданным, горячим и мстительным. Его младший брат принц Дейрон был самым любимым из сыновей королевы, умным и учтивым, а также чрезвычайно симпатичным. Когда в 126 году от В. Э. ему минуло двенадцать, он был отправлен в Старомест, дабы служить оруженосцем и виночерпием лорду Хайтауэру.

В тот же год на другом берегу залива Черных Вод Морской Змей внезапно заболел лихорадкою. Прикованный к ложу и окруженный мейстерами, он поднял вопрос о том, кто будет ему наследовать, если властелин Приливов и хозяин Дрифтмарка не справится с болезнью. Поскольку все его законнорожденные сыновья были мертвы, по закону земли и титулы его должны были отойти его внуку Джейкейрису… но, в силу того, что Джейк должен был наследовать Железный Трон после своей матери, принцессы Рейниры, та убедила свекра назначить наследником ее второго сына, Люцериса. У лорда Корлиса была и добрая дюжина племянников, и старший из них, лорд Веймонд Веларион, возражал, говоря, что по праву он должен наследовать дяде… на основании того, что сыновья Рейниры были незаконнорожденными, детьми Харвина Стронга. Принцесса не медлила с ответом. Отправила принца Деймона к сиру Веймонду, и тот обезглавил его, а тело скормил ее дракону.

Но даже это не решило дело. Младший брат сира Веймонда бежал в Королевскую Гавань с женой и сыном, где воззвал к правосудию, изложив королю и королеве суть дела. Король Визерис, к этому времени изрядно располневший и красный лицом, уже с трудом мог подняться по ступеням Железного Трона. Его Величество слушал прибывших в гробовом молчании, а затем приказал вырвать языки всем троим. «Вас предупреждали, – объявил он, когда их уводили. – Более не желаю я слышать лжи подобной».

Но, спускаясь с возвышения, Его Величество оступился и, протянув руку, дабы не упасть, разрезал левую ладонь до кости о зазубренное лезвие, украшавшее Трон. И, хотя грандмейстер Меллос промыл рану перегнанным вином и забинтовал тканью, пропитанной целебными мазями, вскоре у короля началась лихорадка. Многие опасались, что король может умереть. И лишь прибытие принцессы Рейниры позволило избежать худшего, ибо прибыл с ней ее личный целитель мейстер Герардис, который, не мешкая, удалил у Его Величества два пальца, но тем самым спас ему жизнь.

Изрядно ослабленный такими испытаниями король Визерис, тем не менее, вскоре снова вернулся на престол. Дабы отпраздновать его исцеление, в первый день 127 года от В. Э. устроили пир. Было указано равно принцессе и королеве на нем присутствовать, со всеми детьми их. В показном дружелюбии женщины оделись каждая в цвета другой, было произнесено немало заверений в любви, к вящей радости короля. Принц Деймон поднял кубок в честь сира Отто Хайтауэра, поблагодарив его за верную службу на посту Десницы, а сир Отто, в свою очередь, сказал об отваге принца. Дети Алисенты и Рейниры одаривали друг друга поцелуями и преломляли хлеб за столом. По крайней мере, о том говорит нам придворная хроника.