Негодяй в моих мечтах
Шрифт:
Лорел круто обернулась.
– Но я с ней не знакома. Я не знаю свою собственную дочь! – Она наступала на него, и каждый шаг был наполнен яростью.
– Все здесь – дамы, старички и слуги – все обожают мою дочь! – Она насмешливо скривила рот. – Я так дьявольски рада за них, что меня может стошнить!
Она вновь круто повернулась и, вернувшись к окну, прижала ладони к стеклу. Джек мог представить себе это ощущение холодной гладкости, словно она прикоснулась жаркими ладонями ко льду.
Разумеется,
Но Джек, решительно настроенный и неуклюже выражавшийся, продолжал. Это было трудно: говорить в спину молчащей ледяной статуе, хотя в каком-то смысле так было даже легче. В конце концов, хуже подумать о нем она не могла. Он продолжал попытки. Он сделает все, что в его силах, чтобы сохранить Мелоди.
Он должен ее сохранить. Без нее он вновь погрузится во тьму и больше никогда не вернется к жизни.
– Если ты поклянешься, что останешься в Лондоне… мы сможем… разделить ее.
– То есть я сдамся и буду поступать по-твоему, ты позволишь мне урывками видеть мое дитя.
– Ну-у… – Все шло как-то наперекосяк. Нет, наверное, ему пока не стоит заговаривать о женитьбе. – Да.
– Нет, я не стану делить ее с тобой. И в Лондоне я не останусь. Я не позволю тебе распоряжаться моей жизнью. Я заберу ее и увезу так далеко, что ты никогда не увидишь краешка наших юбок!
– Но это не… Ты поступаешь не…
– Что? Неразумно? Непослушно? Не как благопристойная леди? – Она презрительно фыркнула. – Если б я была благопристойной леди, Мелоди никогда бы не родилась. Или ты не помнишь мои поцелуи на тебе и твои руки на мне?
О, это он помнил великолепно. Даже краткое напоминание вызвало прилив жаркой крови в низ живота, чистое вожделение затопило все его мысли.
– Я… – «Думай! Не о влажных белоснежных бедрах и шелковистом водопаде ее волос, разметавшихся по твоему телу!» – Я не могу… не могу тебе позволить…
Она призналась, что идти ей некуда. И он не мог позволить Мелоди так вот исчезнуть в никуда!
– Я заберу ее, Джек. Заберу ее навсегда, сразу, как смогу. – Она повернулась и стала медленно обходить комнату, держась от него на почтительном расстоянии. Он поворачивался вслед за ней, стараясь не отрывать от нее взгляда. – Если ты думаешь, что я для этого слишком слабая, или глупая, или слишком бесхребетная, тебе предстоит немалое удивление. Вспомни, какая я умница. «Лорел и ее книжки». «Лорел и ее скучная одежда, ее разумная прическа»… Я была умнее любого, кто приходил в наш дом.
«За исключением меня. Я всегда мог держаться на равных с той Лорел. А вот теперь она, пожалуй, раздавит меня. Даже в простейшей игре».
Лорел продолжала вышагивать, и он продолжал крутить головой,
К счастью, он обладал прекрасной реакцией, несмотря на то что мысли были заняты. В мгновение ока он пригвоздил ее к закрытой двери, причем ее грудь оказалась тесно прижатой к его груди, а руки захвачены его ладонью и заведены ей за голову.
Лорел замерла на месте. Какая-то часть его мозга пыталась понять, почему она не вырывается, но остальные мысли были заняты только ощущениями: прикосновением ее упругой груди, запахом ее волос, наполнившим его ноздри, сладостью ее дыхания на губах…
Он сразу отпустил ее. Конечно, одна его рука продолжала держать дверь закрытой. А Лорел всего лишь молча попятилась от него, обратно на середину кометы. Лицо ее побелело от ярости.
Одно прикосновение, и какие две разные реакции.
Нет, ему точно не надо сейчас сообщать ей о своих матримониальных планах.
Он смотрел на нее, прикрывая свободной рукой нижнюю часть лица, и видел, как прошлое всплывает на глазах, это происходило и в его мозгу.
– Как ты мог не узнать меня? – Она судорожно глотнула. – Ты должен был узнать.
Он покачал головой:
– Было темно. Мы же не…
– Разговаривали. – Она залилась румянцем и отела глаза в сторону. – Не разговаривали, но этот ее запах. Джек мгновенно узнал его, как только прижал Лорел к себе. Этот легкий и свежий лимонный аромат, такой же манящий, как леденец.
Амариллис душилась мускусом. Это был чувственный, завлекающий запах, рассчитанный на то, чтобы довести мужчин до края.
– Ты была надушена…
– Вербеной, – пробормотала Лорел. – Это были не духи, а всего лишь мыло.
Всего лишь мыло. Почему от этого простого придания у него снова вскипела кровь?
«Потому что ты представляешь ее в своей постели, пахнущую этим мылом…»
Проснувшееся вожделение было странным и совершенно новым. Однако каждое чувство трепетало от какого-то знакомого и чудесного ощущения.
– Джек, если ты не собираешься отпускать меня, пожалуйста, уйди.
– Ты можешь уйти хоть сейчас, только согласись на мои условия.
– Пошли. К черту. Твои. Условия!
– Я вернусь. Пожалуйста, подумай о моем… предложении. Он чуть не сказал «предложении руки и сердца». Тогда дело могло не ограничиться летающими тарелками!
Когда Джек покинул комнату, не забыв запереть за собой дверь, Лорел прижала обе ладони к животу, по которому продолжала пробегать дрожь. Ее возбуждение, такое внезапное и такое полное – даже после всего прошедшего времени, – было худшим из того, что могло с ней произойти.