Негритянский квартал
Шрифт:
Накануне Дюпюш ничего не пил, поэтому в горле у него пересохло.
— Господин посланник примет вас через несколько минут. Присядьте, пожалуйста.
Но Дюпюш не сел. Ему не терпелось поговорить с посланником.
III
На пароходе приехали пятьдесят учителей из Чили.
Они направлялись в Бостон на педагогический конгресс и в течение двух суток были гостями Панамы. Правительство предоставило им гостиницу «Соборная», где был устроен
Но теперь чилийцы уехали. В этот день в павильоне на площади играла музыка. Бледные шары освещали площадь, и деревья в свете их казались театральными декорациями. Толпа гуляющих огибала павильон двумя потоками: женщины — отдельно, мужчины — отдельно, здесь часто происходили встречи, раздавались шутки и остроты.
Воздух был почти прохладный, мягкий и влажный.
Дюпюш поджидал Жермену, издали следя за подъездом отеля. Завидев ее стройную фигуру, Дюпюш почувствовал волнение, совсем как в Амьене, когда женихом ждал Жермену под уличным фонарем.
Жермена на ходу натянула перчатки. Жестом, хорошо знакомым Дюпюшу, взяла его под руку.
— Ты не устала? Не очень мучилась от жары?
— Нет. В отеле прохладнее, чем на улице.
Они обошли площадь вместе со всеми, затем вырвались из людского потока в первую попавшуюся улицу.
Дюпюш наклонился и осторожно поцеловал Жеремену в щеку.
— Я соскучился по тебе, — сказал он смущенно.
В тот вечер он был очень нежен. Словно желая сделать жене приятный сюрприз, добавил:
— Сегодня не пил ни капли.
Она внимательно посмотрела на него и удовлетворенно сказала:
— Очень хорошо.
И тут же начала задавать вопросы:
— Работу не нашел?.. А что посланник?..
— Он славный человек. И принял меня приветливо.
О да! Этот славный человек отчаянно потел и пыхтел, глядя на посетителей большими скорбными глазами.
— К сожалению, ничем не могу помочь, дорогой мой. Кредитов у меня нет. При всем желании я не в силах репатриировать вас. Я сам уже семь лет не был во Франции, все мои ресурсы поглощают официальные приемы.
Посланник потел еще больше, чем Дюпюш. В маленькой комнатке за кабинетом всегда сушилось несколько рубашек. Посланник менял из одну за другой.
Дюпюши медленно шли по улице, как когда-то в Амьене.
— Он выдал мне постоянный пропуск в Интернациональный клуб.
Особой горечи в его голосе не слышалось: Дюпюш дал себе слово быть сегодня очень внимательным, очень спокойным..
— А как твои дела, Жермена?
— Я вполне освоилась с работой. Она не такая уж трудная. Но госпожа Коломбани все равно сидит возле меня почти весь день.
— Кормят тебя хорошо?
— Как клиентов. Я ем в зале ресторана.
— Они ничего не говорили обо мне?
Она отрицательно покачала головой,
Пара вышла с темной улицы на освещенную. Жозеф остановился перед освещенным баром и сказал жене:
— Вот здесь я завтракаю, прямо у стойки. Цены тут невысокие.
Вдруг он спросил:
— Ты не писала отцу?
— Написала. Вчера.
— Что?
Он с тревогой смотрел на Жермену, стараясь не выдать своего волнения.
— Что денег мы еще не получили и потому задерживаемся в Панаме.
— А насчет того, что ты работаешь?
Он почувствовал, что она смутилась, и поспешно добавил:
— Почему бы и не написать, раз ты действительно работаешь?
Но сердце у него сжалось. Он знал, что тесть с наслаждением покажет это письмо старой г-же Дюпюш.
— Тебе недолго придется работать, Жермена. Через семь-восемь дней я подыщу себе что-нибудь.
— Ты уже искал?
— Я ищу все время.
Они миновали вокзал, прошли по переходу через пути.
Картина изменилась, начинался негритянский квартал.
Лавочки здесь были меньше и грязнее, толпа более шумная и развязная. Мужчины откровенно рассматривали Жермену, оборачивались и хихикали.
— Я спрашивала госпожу Коломбани, нельзя ли мне жить с тобой, — прошептала Жермена. — Она сказала, что белая не может жить в негритянском квартале.
Дюпюш молчал, хотя и был взволнован. Жермена говорила ласково, она хотела утешить его, и он легонько сжал кончики ее пальцев.
— Вон на том углу кафе Фернана Монти. Мы пойдем по этой улице, потом свернем налево, а там и мой дом.
Ты увидишь портного Бонавантюра.
— Ты часто бываешь у Монти?
— Как можно реже. Но когда я пытаюсь что-то предпринять без их помощи, они вроде как обижаются…
Они шли посредине улицы. Вдоль тротуаров и на порогах сидели какие-то темные фигуры. Где-то играл аккордеон.
Возле дома, где поселился Дюпюш, на углу переулка шириной не более метра, Жермена вдруг остановилась.
— Посмотри! Что это? — шепнула она.
Две тени — одна маленькая, девичья, другая мужская — осторожно перелезали через подоконник.
— Это моя соседка, — пояснил Дюпюш. — Когда она возвращается с мужчиной и боится разбудить мать, она через окно пролезает в заднюю комнату портновской мастерской, и никто ничего не слышит.
Жермена забеспокоилась. Но она разволновалась еще больше, когда пришлось в темноте пересекать мастерскую портного. Там слышался громкий храп. Дюпюш вел жену за руку, а другой рукой пытался нащупать лестничные перила. Наверху он зажег свечу.