Неинтересное время
Шрифт:
— В четырнадцатом! Дурак кайзер начал с вами войну и ваши мясники словно взбесились. Ты не представляешь, что тогда творилось на улицах! Немецкие вывески, немецкие магазины — все ломалось, уничтожалось. Немцев просто преследовали, избивали… Я был маленьким, но прекрасно это помню. Как сравню отношение к немцам тогда и сейчас. Вот в Липецке…
— А что там в Липецке?
Карл внезапно запнулся, побледнел, и даже, кажется протрезвел:
— В Липецке? — и тут же широко улыбнулся — В Липецке, Сергей, самые красивые в
«Хороший ты парень, Карл, — думал Сергей через час, когда нагрузившийся Карл таки ушел, — и дядя у тебя умный. Хорошо, что в этом мире вы с нами сотрудничаете, а не воюете. Дай бог тебе и твоему дяде здоровья.
Пока мы — вместе».
Пора к Камову.
— Что я тебе скажу, шеф, — Камов прохаживался по комнате, размахивая потухшей папиросой, — есть хорошие новости, есть и плохие.
— Ну, давай уж, не томи, — театральное представление Сергей не заказывал, — Что за новости?
— Во-первых, оба твоих парня, и Виктор и Кирилл…
Сергея что-то царапнуло, но мысль удержать не удалось.
— … на самом деле те, за кого себя выдают. Оба работали там, где сказали: Кирилл — слесарем на кожевенном, Виктор — чернорабочим в велосипедной мастерской. Слесаря сократили, Виктор ушел сам, мало платили. По крайней мере, так сказал хозяин мастерской. Правда, тут одна зазубринка небольшая…
— Какая? — насторожился Сергей.
— Почему мне так кажется, я объяснить не смогу, просто чувствую… Хозяин мастерской как знал, что к нему придут с расспросами. По глазам видно, что знал. И ответы слишком уж затверженные, заученные, мол, хороший мальчик, работящий, скромный. Я тебе, шеф, больше скажу: он боится чего-то…
— Чего? Думаешь, знает, что Витя связан с криминалом?
— Нет, про уголовников я прямо спросил, мол, не замечен ли. Нет, тут дело не в этом…
— Так он что, прямо сказал, что не замечен, а ты поверил?!
— Не кипятись, шеф, не так все было. Если человек хочет что-то скрыть, и его об этом спрашивают, он пугается, это видно. Или не видно, если актер хороший. А вот если он скрывает, а спросили о другом, человек испытывает облегчение. И вот это всегда зоркому глазу заметно. Хозяин мастерской прямо дух перевел, когда я про уголовников спросил. Были у него какие-то трения с Виктором, скорее всего, были…
— Это и есть плохие новости?
— Нет, шеф…
— Кстати, почему я — «шеф»?
— А кто? Ты сейчас — мой начальник. Значит, шеф. Почему бы и нет?
— Ладно, давай дальше.
— Следят за тобой… шеф.
Вот это новости…
— Кто? — севшим голосом спросил Сергей, — Уголовники?
— Да тут такая закавыка, шеф… Не уголовники это, больно уж ухватка умелая, ученая. В Красноярске я бы даже сказал, у кого топтун учился…
— Менты?
— Уж не знаю, кому ты дорожку перешел…
Сергей замер. Белогвардейцы? Вацетис? Твою мать, тихая, спокойная жизнь! Врагов больше, чем людей!
— Беляки? Вацетис? — озвучил он свои подозрения.
Камов задумался:
— Непохоже… Белогвардейцы твои — простые вояки, кто бы их учил, как слежку вести. А у Вацетиса всего два подручных было, не они это…
— Так может он новых вызвал?
— Уж не знаю… Ребята ловкие, могут и меня вычислить. Походить за ними?
— Не надо…
Чего тут ходить? Рано или поздно им надоест, вот тогда они пойдут на контакт и сами все расскажут. А чтобы не ОН рассказывал, а ЕМУ рассказывали, нужно ходить да оглядываться.
Завтра — воскресенье, нужно плотно заняться освежением навыков стрельбы. И нож купить.
На заводе уже отремонтировали все, что Сергей притащил с утра, однако попросили в следующий раз обращаться куда-нибудь еще. А то последнее время мастеру начинало казаться, что «Металлист» работает исключительно на одного ушлого сектанта-нэпмана.
Сергей обещал. Тем более, что расплатившись за сделанное, он понял, что или мастерская начнет работать не позднее понедельника-вторника или он, акула капитализма, останется без денег. Совсем.
Он спрыгнул с ломовой телеги, открыл калитку мастерской…
— Виктор Алексеевич!
Химик сидел на лавке и гладил по коленке девочку Лену. Недоуменно взглянул на Сергея:
— Что случилось, Сергей Аркадьевич?
— Что вы… в смысле, где ребята? Оборудование приехало.
Сергей вовремя успел заметить, что Виктор Алексеевич девочку все-таки не гладит, а промывает коленку, разбитую до крови.
— Не ругайтесь на дядю Витю, — посмотрела Леночка на Сергея, — я просто поранилась и попросила его смазать коленку…
— Да не ругаюсь я, не ругаюсь…
Вот еще… дочь полка. У нее что, родителей нет?
Сергей погладил Лену по голове, взглянул в спину химику…
Замер.
А кто он такой?
Химик Виктор Алексеевич, ученик профессора Крещенского, который приехал в Песков из Питера, и, по рекомендации профессора, пришел работать сюда. И, что самое интересное — все это Сергей знает ТОЛЬКО со слов самого химика.
Так кто он такой?
Ну, что химик, понятно. А кроме этого? Пистолет в кармане, кашель в результате тяжелого ранения — разборки среди своих? — скрывается в городе от кого-то… Может, это какой-нибудь взломщик сейфов по кличке Химик? Хоть бы у самого профессора поинтересовался, знает ли он своего «ученика»?
Охваченный подозрениями, Сергей уже забыл о том, что Камов говорил о другом Викторе.
И что теперь делать?
Витя и Кирилл таскали и устанавливали на место оборудование. Сергей же вспомнил, что собирался поговорить с химиком по поводу разработки пасты для шариковых ручек.