Неинтересное время
Шрифт:
— СССР существовал у вас до девяносто первого года… — задумчиво произнес Вацетис, когда Сергей рассказал все, что хотел. — Неплохо. Многие сейчас говорят, что без мировой революции во враждебном окружении нам не продержаться и десяти лет. Так какие же различия, вы говорите, в истории наших миров?
— Две личности. Сталин и Гитлер. В нашей истории они остались как два кровавых тирана, развязавших самую смертоносную войну в истории. У вас Ста… товарищ Сталин гораздо более вменяем, Гитлер же сидит в тюрьме. Так что вам повезло,
Вацетис несколько раз выдохнул, достал и убрал портсигар.
— Значит, вы — из будущего…
— НАШЕГО будущего, не вашего.
— Нашего, нашего… А я-то был уверен, что из прошлого… Мне казалось, что путешествия во времени будут происходить в таком направлении. Буржуазная фантастика меня подвела…
— Какая фантастика? — Сергей показалось, что Вацетис тихо рехнулся, настолько тот погрузился в размышления.
— Товарищ Вышинский, — Вацетис уже пришел к какому-то решению, — я собирался предложить вам сделку. Прибыть со мной в Москву и позволить… некоторые исследования… в обмен на помощь в поисках артефакта. Вы же знаете, что он — в Ленинграде, но точное место вам неизвестно?
— Да, — кивнул Сергей. Известно мне чуть больше, но вам об этом знать необязательно. Как говорят американцы: «Умеешь считать до десяти — остановись на восьми».
— Кстати, что за исследования?
— Ну, — повел рукой Вацетис, — не столько исследования, сколько демонстрация успехов нашего института. К сожалению, за последние пять лет результаты наших поисков выглядят несколько… невпечатляюще. Вернее, их нельзя показать. А книгу Алены вы так нам и не отдали. Так что…
— Нет, никуда я с вами не поеду. Не хватало еще служить экспонатом в засекреченном музее.
— Сейчас ситуация кардинально поменялась. Вы — из будущего, а значит, обладаете некоторыми знаниями о том, что нас ждет…
— Не вас.
— Хорошо, не нас. О том, что нас МОЖЕТ ждать, такая формулировка вас устроит?
— Устроит. Меня не устраивает ваше предложение. Я никуда не поеду.
— Почему?
— А смысл? Того, что произошло у нас у вас не случится, поэтому мои рассказы будут носить чисто познавательный характер…
— Не только, — Вацетис тяжело вздохнул, — Ваш рассказ о войне с немецкими фашистами меня… впечатлил…
— У вас этой войны не будет, как вы не понимаете!
— Это вы не понимаете. Вернее, ошибаетесь. Вы считаете, что войны не будет, потому что товарищ Сталин слишком разумен, чтобы ее развязать, а Гитлер, который достаточно ненормален — сидит в тюрьме? Так?
— Но…
— Вождь, как вы говорите, фюрер немецких фашистов Адольф Гитлер вышел из тюрьмы в декабре прошлого года. Война БУДЕТ.
Сергей похолодел. Ой, дурак… Дурак беспамятный…
Вспомнился давний знакомый, «теоретический нацист». Ведь он же говорил, говорил о том, что Гитлер сидел в тюрьме. Именно там герр Гитлер и написал свою книгу «Майн кампф». Почему, вот
Гитлер — на свободе. Звучит как название дешевого ужастика, но Сергею действительно стало страшно. Гитлер — это война, и фашисты из двадцать пятого года уже не кажутся такими гламурными как в две тысячи десятом.
«Может, — метнулась шальная мысль, — я ошибся? Ошибся с самого начала? И это — не альтернативка, а наша реальная история? И впереди — на самом деле война?»
Война… Четыре года крови, смертей, миллионы жертвы, разрушенные города, сожженные деревни… И победа дорогой, очень дорогой ценой.
Победа?!
Сергея обожгло, как будто окатило кипятком. Победа?! А проиграть в первые же дни не хотите, Сергей Аркадьевич?
В нашем времени были танки, Т-34 и другие, были самолеты, патроны, снаряды, была миллионная армия. И мы чуть было не проиграли. А КАК СССР будет побеждать в этом мире?
Армия — полмиллиона. Танков — пятнадцать штук. О самолетах и речи нет, Зоя летала на немецком. Вот с ЭТИМ побеждать?
И самое главное…
Двадцать пятый год слишком уж напомнил Сергею девяностые: тот же разгул преступности, наркоторговля, взяточничество. Даже террористы и те были здесь.
Все то же самое.
Промышленность развалена. Какие танки, о чем вы? Если даже косы закупаются за границей, если жалкую чернильную мастерскую нужно отбивать от бандитствующих конкурентов как банковский сейф. Начало производства плугов воспринимается как значительное достижение. И вот с такими успехами, с такой промышленностью — строить танки и самолеты?
Конечно, до войны еще шестнадцать лет и можно было бы надеяться, что промышленность поднимется. Можно было бы, но Сергей все же был реалистом и в невозможное не верил. В Российской Федерации за шестнадцать лет такого скачка, как требуется здесь, не произошло, это при том, что у нас не было разрушительной многолетней войны. Нет, шансов, что здесь удастся построить все необходимые заводы и фабрики практические нет.
И встретят в сорок первом немцев на границе двадцать танков — с башенками — и тридцать самолетов, у тех же немцев купленных. И винтовок будет не одна на трех человек, а дай бог если одна на десяток.
Конец. Здешний СССР погиб.
Ему, Сергею, остается только одно…
Сергей с ужасом понял, что сбежать — единственный разумный выход — он не сможет. Под шкурой «Сярежи» не было прежнего Сергея Вышинского ака Вышата, неудачливого менеджера и невезучего ролевика. Эта новая личность была категорически против бегства. Ей хотелось драться.
— Вы так покраснели, — усмехнулся наблюдавший за Сергеем Вацетис, — как будто я сообщил вам о пришествии Сатаны.
— Вы как никогда близки к истине, товарищ Вацетис, — медленно прошептал Сергей.